Игорь Воронкин - Виртуальность

Нильский повернулся к шкафу. Рядом со шлемом за стеклянной дверцей лежали золотые корона, скипетр, держава и багряная мантия. Все эти атрибуты власти Нильскому не приснились.

-- Это символы вашей власти, товарищ Нильский. Никому никогда не показывайте их. Князь вручает вам большую власть. Все остальное зависит от вашей воли. Мне пока больше нечего вам сказать. Я заговорю снова, когда понадоблюсь вам.

Товарищ Сталин умолк. Его рот замер в кривой ухмылке. Глаза желтыми стеклянными пуговицами уставились куда-то вдаль. Больше восковая кукла не разговаривала и не двигалась.

Нильский достал из шкафа скипетр и державу. Эти символы власти были точь-в-точь такие, как хранились в Оружейной палате Кремля, только вместо крестов на их вершинах были устроены распростертые крылья. "Что значат эти крылья? Куда они занесут меня?" -- подумал Нильский. Нехороший холодок пробежал по спине губернатора. Он почувствовал себя стоящим на краю пропасти. Но постепенно тяжесть золотых скипетра и державы влила в него уверенность.

"Крылья над державой -- это моя харизма. Она вознесет меня на вершину мира. Я стану императором!" -- сказал себе Нильский. Перед ним пронеслись картины его византийского величия. Россия поднимется с колен и станет третьим Римом. Весь мир будет уважать его Отечество. И пусть для этого понадобится много гавваха. Народ готов его дать. Ради величия державы он, Нильский, готов залить всю преисподнюю этим гаввахом. Пусть черти захлебнуться, если им надо. Никакой личной корысти Нильский в эту минуту не испытывал. Власть была ему нужна для великих свершений. И недаром к нему приходил великий вождь всех времен и народов.

***

Троицкий мост заполнили бегущие люди. Два БТРа, огрызаясь из пулеметов, пятились к Петровской набережной. Но майор Попов понимал, что эта подвижная баррикада не задержит толпу. Вторая более плотная линия обороны была устроена внутри Петропавловской крепости. Уже никто не сомневался, что по каким-то причинам зомби рвутся именно сюда. Омоновцы заняли места на бастионах крепости. Сигнальная 122-мм гаубица Д-30 развернулась с Нарышкиного бастиона и взяла прицел на набережную. Несколько ящиков осколочно-фугасных снарядов хранились в крепости со времен Великой Отечественной войны. Расчет гаубицы ждал приказ на открытие огня. Из поступившего радиосообщения следовало, что губернатор объявил в городе чрезвычайное положение и всю полноту власти возложил на себя. Все силы милиции, воинские подразделения и гражданские организации обязаны были беспрекословно исполнять приказы губернатора. Приостанавливалась свобода собраний, демонстраций и митингов. В средствах массовой информации вводилась государственная цензура.

Первые одержимые вбежали на Каменноостровский проспект и повернули к крепости. Не обращая внимания на пули и смерть, они шли в настоящую психическую атаку. Одержимые подожгли два бронетранспортера, и взвод милиции укрылся за воротами крепости. Толпа перешла деревянный мост и кинулась на штурм крепости. Вирус, занесенный из магм Друккарга, оказался поразительно живуч и в наземном мире. Бесноватые рвались в крепость, бывшую началом и основой всего города.

Майор Попов приказал стрелять, когда понял, что ворота крепости, никогда не знавшей осады, не выдержат натиска и развалятся под ударами бетонных столбов, используемых в качестве таранов. С бастиона ударила гаубица. Снаряд разорвался в толпе одержимых, унося десятки молодых жизней. Тут же застрочили автоматы. Толпу рвало на куски снарядами и выкашивало автоматными очередями. Но одержимые, не чувствуя боли и страха, лезли в пробитые ворота крепости. Они не понимали, что с ними происходит. И только смертельно раненые, дико крича от боли, в предсмертный миг освобождались от наваждений бесов.

-- Быстрее, братья! Они убивают детей! -- воскликнул отец Александр. Монахи побежали по набережной к мосту.

-- Генерал, сделайте же что-нибудь! -- воззвал архимандрит к Земнухову.

Земнухов набрал номер телефона губернатора. Губернатор не отвечал. Земнухов попытался связаться с гарнизоном крепости. В эфире стоял гул и вой, кто-то глушил милицейскую волну. Генерал остался без связи. Крестный ход прикрывали всего десять милиционеров.

Монахи перестали петь молитвы. Они бежали навстречу одержимым. Из-за Невы доносились сухой треск автоматных очередей и редкие разрывы снарядов.

-- Это все скверна! Жечь этих бесов! Пусть горят в геенне огненной! -выкликал какой-то мужчина с бородой, приставший к крестному ходу.