Антон Первушин - Бозон Хиггса (сборник)

Заросли оборвались, рассечённые неширокой просекой. Вдоль неё тянулась труба, похожая на газовую большого диаметра. Только выглядела она странно. Он сразу не понял – чем именно. Труба была покрыта серой, блестящей слизью, и она… двигалась. Волнообразно пульсируя, словно прокатывая внутри себя тугие комки, ползла вдоль просеки.

– Повезло нам с тобой! – воскликнул эсэсовец. – Пищевод сегодня трудится со всем усердием.

– Пищевод? – переспросил Олег. – Чей?

– Неважно, – отозвался Дитмар. – Главное, доставит нас на место без хлопот.

Олег задумался. Представилось, неведомая тварь проглатывает их… хотя ничего похожего на розовую слюнявую пасть, как у лжеплатана, вроде не наблюдается. Правда, это, конечно, ничего не значит в странном мире…

Гауптштурмфюрер сунул за пояс чудо-оружие. Сказал:

– А ну-ка, подсади!

Он не стал дожидаться, пока впавший в задумчивость русский сообразит что да как, подтолкнул его поближе к живой трубе, опёрся руками о плечи. Олег машинально подставил ладони. Впившись в них жёсткой подошвой ботинка, Дитмар перемахнул на трубу. Свесился, протянул руку.

– Давай!

Пульсирующая труба сразу унесла гауптштурмфюрера метров на пять вперёд.

– Свиная башка! – выкрикнул он.

Олег помотал головой.

– Не дури, пошутил я, – сказал уплывающий эсэсовец. – Это не пищевод, это что-то вроде транспорта. Доедем в полной безопасности. Хатули эту трубу не любят…

Знакомый переливчатый свист вновь вывел Олега из оцепенения. Он кинулся к трубе, нагнал, вцепился в руку эсэсовца. Заскрёб подошвами парадно-выходных штиблет по осклизлой поверхности. Дитмар могучим рывком выдернул его наверх.

– Давно бы так, – выдохнул немец. – Смотри туда!

Олег перекатился на спину, сел. Всмотрелся. Стена джунглей медленно ползла назад. Из леса выскочила кошка, не кошка, внушительных размеров тварь отдалённо её напоминающая – разглядеть толком было невозможно, окрас шкуры повторял рисунок зарослей идеально. Только голова, лобастая, с круглыми, как спутниковые тарелки, ушами виднелась отчётливо. Хатуль вобрал широкими ноздрями воздух, вытянул мясистые губы в трубочку и засвистел.

– Что! Съел! – крикнул Дитмар и засвистел в ответ. Знакомую какую-то мелодию.

Хатуль совсем уж по-кошачьи фыркнул и растворился в зарослях.

– Видел?

– Видел, – откликнулся Олег.

– Верхушка пищевой пирамиды, – пояснил немец. – Размеры, скорость передвижения, выносливость, мимикрия, социальное поведение…

– Надо же, – пробормотал Олег.

Вздымаясь и опадая, труба влекла их по прихотливым изгибам просеки, насколько Олег понимал – вниз и в глубь алуштинской долины. Вокруг были только густые заросли, глазу не за что зацепиться. Хотя, если присмотреться… Да, кроме привычных крымских хвойных, – куча каких-то незнакомых растений тропического вида. Действительно, джунгли. Сельва, мать её так… Олег стал смотреть на скалистые вершины Демерджи, как и в прошлом, царящие над низинами. В прошлом. Насколько оно далеко это прошлое? Спросить разве у фашиста. Очень странный фашист. Говорит по-русски без всякого акцента. Разбирается в биологии. Ладно, с этим после. Сейчас главное понять, где он оказался? Точнее – когда?

– Послушай, Дитмар, – сказал Олег. – Ты давно здесь?

– Здесь я примерно с неделю, – отозвался гауптштурмфюрер. – А воскрес около трёх месяцев назад. Точнее сказать не могу.

– И какой, по-твоему, век сейчас?

Немец фыркнул совсем как хатуль.

– Уверен, что не двадцатый, – проговорил он. – Если ты сам из двадцать первого… В твоё время, Олег, такие штуковины были? – Он показал на плазмоган.

– Вряд ли, – откликнулся астроном. – Если только в фантастических фильмах… Ничего этого не было, ни энергостанции твоей, ни этой тошнотворной трубы, ни живоглотов с хатулями. Про людей-птиц я уже и не говорю…

– Сигнусов, – сказал Дитмар. – Так их монах называет. Сигнус по-латыни лебедь.

Знаю, что лебедь… Созвездие Лебедя… Хотя при чём тут созвездие?

– Значит, мы в далёком будущем…

– Не знаю, – пожал плечами немец. – Может, и в будущем. А может, и в аду. Монах, во всяком случае, так считает.

– А ты?

– А я думаю… – проговорил гауптштурмфюрер. – Вот что я думаю… Меня убили на Сапун-горе и зарыли в братской могиле. И вот я воскрес. Почему именно я? И почему я один? Ведь в той могиле наверняка было немало более достойных сыновей фюрера. Значит, есть в этом какой-то высший смысл! Иначе…

Он умолк и стал яростно натирать рукавом и без того блестящий ствол своего плазмогана. Олег против воли хмыкнул. Надо же, и у железного сверхчеловека есть душа, и её бередят вечные вопросы.