Михаил Гальцов - Сейд

– «Даже не сидишь» – передразнил полковника капитан – Аркаша, ты лучше скажи, зачем вызвал? Мы покидаем любимый Мурман? Или его покидают британцы? Пора разбирать самолёты?

– Не надо так нервно. Мы пока не покидаем Мурман, но есть опасения, что это скоро произойдёт. Разведка докладывает, что наши союзники в скором времени погрузятся на пароходы и отчалят в свои благодатные страны, а по сему: у меня к тебе дело. Архиважное.

– Внимательно тебя слушаю – капитан с иронией посмотрел на полковника, выудил из пачки папиросу и закурил.

– Дело в том, что Кольский полуостров с древних времён считался местом непростым… полным загадок и всевозможных тайн…

– А, если немного конкретнее?

– Да, конечно, ты прав. Не надо мне было начинать издалека – полковник задумчиво прикусил губу – Здесь такое дело… Понимаешь, Олег, долгие годы наше правительство собирало здесь шаманские артефакты, которые впоследствии могли бы послужить на благо страны и Отечества. Артефакты собраны, но страны и Отечества, как ты видишь, практически, нет. Поэтому то, что здесь собрали, нужно срочно вывезти за границу.

– Сколько мест? Какой вес у этих артефактов и когда их надо вывезти?

– Олег, место – одно. Это всего лишь небольшой железный чемодан. Вывезти надо срочно. Ты должен пролететь в Ловозеро, забрать у местного батюшки чемодан и доставить его в Мурманск на канонерскую лодку «Булат». Батюшка – наш человек, офицер разведки.

– Что я должен делать потом?

– Потом ты должен доплыть на этой лодке до Британии. Там тебя будет ждать штабс-капитан Васильев. Ты его помнишь. Такой рыжий, и очень похож на ирландца.

– Да, я прекрасно его помню. А как же ты?

– За меня, брат, особо не переживай. Думаю, что спустя некоторое время мы с тобой встретимся в одном из лондонских пабов.

– Я на это надеюсь. А что такого ценного в этом чемодане?

– Ни тебе, ни мне об этом пока знать не положено. Извини.

– Я тебя понял. Когда я должен лететь?

– Немедленно.

– Но у моего «Кэмела» после вчерашнего вылета разбито крыло и порвана одна стяжка. Я еле дотянул до базы! А на другом самолёте, Аркаша, я не полечу. Ты же знаешь, что это мой талисман…

– Твой любимый «Кэмел», Олег, ждёт тебя в ангаре в добром здравии и с полными баками горючего – с улыбкой произнёс полковник – я прекрасно знаю твои капризы. Только, братец, одевайся теплее. Прогноз погоды на ближайшие сутки неутешителен.

– Это не капризы – на секунду о чём-то задумавшись, проговорил капитан, встал и подошёл к полковнику.

Братья молча обнялись и капитан вышел из кабинета. На столе у полковника, рядом с сигарной коробкой, осталась лежать мятая пачка капитанских папирос. Полковник с грустью посмотрел на эту пачку и бережно спрятал её в ящик стола.

Капитан добрался до аэродрома на попутном грузовике, который вёз в эскадрилью патроны для пулемётов и сразу же пошёл в ангар. Его любимчик одноместный «Кэмел» действительно был отремонтирован и заправлен, а рядом с ним стоял сияющий механик Петрович и радостно смотрел на капитана.

– Вот, однако, как дело-то обернулось – сказал Петрович и ласково похлопал по фюзеляжу биплана – опять вам лететь куда-то надобно, Олег Николаич. Может, передохнёте лучше, чем в такую непогодь путешествовать? Опять же, там ребята рыбки нажарили. Джин имеется из аглицкого довольствия. Заведём патефон, Шаляпина послушаем, а, Олег Николаич? Очень вас прошу – Петрович приложил правую ладонь к сердцу и умоляюще посмотрел на капитана.

– Нет, братец. Я бы всей душою рад с вами остаться, но должен лететь. Вернусь, и послушаем Шаляпина.

– Обещаете?

– Обещаю, Петрович. Ты меня знаешь, я же всегда возвращаюсь. Разве не так?

– Так – то оно, конечно, так, но…

– Никаких «но»! А сейчас давайте, ребята, выкатывайте «КамЕля» из ангара. Я оденусь потеплее и выйду – капитан посмотрел на свои большие наручные часы – сейчас 10:20. В 10:30 я должен взлететь!

– Есть! – отрапортовал Петрович и подозвал к себе молодого помощника, который в это время копался в разбитом двигателе стоящего рядом «Де Хэвилленда».

Капитан облачился в тёплые, подбитые ватой брюки, меховой жилет и меховое кожаное полупальто. На ноги он надел меховые унты по колено, шею обмотал длинным шерстяным шарфом, а на голову водрузил поверх меховой шапки пробковый шлем, обтянутый кожей. Лицо капитан густо смазал жиром, чтобы не обморозить. На улице было почти минус тридцать, и налетавший время от времени шквалистый ветер швырял в лицо колючий и холодный снег.