Михаил Герчик - Лети, Икар!

На экране засверкали негасимые звезды Кремля.

Мальчик, как зачарованный, смотрел на них. В эти минуты он забыл о том, что он совсем один — крохотная песчинка в безбрежном океане Вселенной, что впереди — долгий путь, что тяжелая утрата непосильным грузом лежит на сердце. Ему казалось, что рядом сидит отец, что он сжимает двумя руками его тяжелую руку и слышит его глухой, хриповатый голос: «Лети, Икар! Ты обязательно должен долететь!»

Икар потерял счет времени, он смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляд от прекрасной картины расцветающей Земли.

Наконец раздался сухой щелчок, и экран погас. И репродуктор голосом отца произнес:

— А сейчас, сынок, достань из кармана и прими три питательных таблетки. В них подмешано снотворное. Ты уснешь и проснешься через шесть лет, когда «Звездочка» уже приблизится к орбите Плутона или выйдет из нее. Будь мужественным, Икар! Ты непременно должен долететь!

Прокусив до крови губу, Икар молча смотрел в репродуктор, скрытый за серым металлом корпуса телевизионной установки. Еще одно, хоть одно слово!

Но репродуктор молчал.

Проглотив солоноватую слюну, он достал из кармана куртки плоскую коробочку и раскрыл ее. В ней лежало двенадцать небольших шариков. Икар подержал шарики на ладони и положил их в коробочку. Это еще успеется.

«Звездочка» приближалась к «зоне неприступности». Вот на экране локатора появился первый ее вестник — метеорит. Электронная вычислительная машина мгновенно рассчитала его траекторию, и Икар отчетливо увидел его в оптическом прицеле атомной пушки. Затем раздался залп, и метеорит исчез.

«Звездочка», пожирая в каждую секунду около ста тысяч километров пути, неслась к «проходу Рика», как Икар мысленно уже назвал проход Альфа-217 в «зоне неприступности». Делать было нечего. Икар снова достал коробочку с шариками и подбросил ее на ладони. Да, наверно, надо ложиться спать.

И опять звонок предупредил его о приближении метеорита. На экране локатора задрожало мутное пятнышко. Защелкали рычажки на пультах управления импульсными орудиями. Сейчас раздастся залп, и дорога станет свободной.

Но что случилось? Почему пятнышко так стремительно вырастает на экране, а орудия безмолвствуют? Неужели отказала автоматическая система наводки? Но ведь тогда через несколько минут метеорит столкнется со «Звездочкой» и уничтожит ее!

Икар бросился к орудийным пультам. Может, удастся навести орудия и выстрелить вручную.

Резкий свисток, как удар бича, ожег Икара. Инстинктивно он обернулся к телевизионной установке. Свисток обозначал, что она начала принимать какие- то сигналы.

Сигналы из космоса? Каким образом? Почему? Кто мог их передать?

Но раздумывать об этом было некогда. Локатор выключился. Зато на экране телеустановки задрожало мутное пятно. С каждым мгновением оно принимало все более и более четкие очертания. А через несколько минут с экрана на Икара в упор, не мигая, смотрели чьи-то огромные глаза.

С экрана на Икара в упор, не мигая, смотрели чьи-то огромные глаза.

Только глаза, окруженные расплывчатой студенистой массой, — лицо неведомого существа еще не сфокусировалось. Цветной экран хорошо передавал их холодный, металлический блеск, расширенные в недоуменном вопросе черные, как уголья, зрачки и густую паутину красных жилок вокруг них. У этих глаз не было ни ресниц, ни бровей; широко расставленные, они, как магнит, притягивали Икара к себе. В них билась мысль, беспокойная и живая, могучая, всепобеждающая — человеческая мысль.

В ужасе закрыв лицо руками, Икар отшатнулся к пульту управления. Но удивительные глаза быстро обшарили кабину, нашли его и заставили обернуться. Они были хозяевами в этом крохотном пространстве, и Икар почувствовал, что у него не хватает сил им противиться. Он подошел к экрану и замер перед ним.

Несколько минут глаза внимательно изучали его, каждым сантиметром кожи он ощущал их цепкое прикосновение. Подчиняясь их безмолвному приказанию, Икар сел в кресло, потом встал, согнулся, сделал несколько движений, напоминавших гимнастические упражнения. Странный холодный взгляд гипнотизировал его. Ему казалось, что он превратился в подопытное животное, за которым кто-то наблюдает сквозь прозрачную, но непроницаемую стену из бронированного стекла.