Эли Эшер - Геном Варвары-Красы - Пробуждение Силы – 1. Сборник рассказов по книге Эли Эшера «Геном Варвары-Красы или Пикмалион»

– Гриня, едем на дачу! Там… сюрприз! – Витька набрал отключившегося деда Карена.

– Мне ещё треть дорожек осталась, – вздохнул Гриня, переворачивая страницу.

– Как проректор, разрешаю доделать работу завтра, – отчеканил дед Карен с экрана раиза, – приезжай, Соболев, дело есть.

Гриня кивнул, отнёс метлу в подсобку, носилки послушно плыли за ним, будто крупная собака за хозяином.

Такси появилось вмиг, Гриня и Витька молча прыгнули в машину, набрали код и полетели на дачу Мамедовых.

Выскочив из города, воздушное такси резво неслось над сосновым бором. И среди розовых стволов и матовой тёмной зелени сосен вдруг распахнулась поляна, открывая двухэтажный дом, словно соткавшийся из солнечных лучей.

Витька давно не был в этом любимом с детства доме, золотились под лучами солнца брёвна, блестели от скачущих солнечных зайчиков прозрачные стёкла окон, на алую черепичную крышу летели с лёгким шелестом листья с единственной среди сосен берёзки перед домом.

Бабушка Таша сидела на широком крыльце в кресле-качалке и листала настоящую книгу.

На даче была огромная библиотека из древних бумажных и даже пергаментных книг. Витьке нравилось открывать упругие тома и вдыхать их аромат: они пахли цветами и детством.

На даче был особенный мир, папа и Карен переставали быть учёными, светилами науки с мировым именем, становились папой и дедушкой. Мама и бабушка забывали об экспериментах и были просто мамой и бабушкой.

В детстве Витька сидел выше всех на плечах папы, замирая от счастья и восторга, а потом перебирался на широкие плечи деда. Мама и бабушка пекли пироги с ягодами и решёточками из теста, по даче плыл сладостный запах свежих пирогов и кофе.

Пик веселился вместе со всеми, участвуя в конкурсах лимериков и шарад. В такие минуты искин Пик казался человеком.

Потом семья собиралась вокруг круглого стола, все ели пироги, клубнику из огромной корзинки и смеялись милым пустякам.

Витька приостановился, выходя из воздушного такси, подумал, что тёплые, ясные воспоминания согреют даже в самый сильный мороз, а в моменты жизненных тревог и неурядиц и подавно.

Со второго этажа был слышен странный шум. Витька поднял голову, но ничего не увидел в широких распахнутых окнах.

Бабушка Таша заметила гостей, отложила книгу на столик, легко сбежала по ступенькам, обняла Витьку, потом Гриню.

– Гурьевскую кашу приготовила, идёмте быстрее, пока не остыла, сюрприз тоже ждёт, – она побежала в дом, махнув парням рукой.

Сюрприз сидел в гостиной за столом, сверля напряжённым взглядом экран раиза.

Тамерлан, в чёрной майке с белым черепом на груди, в чёрных джинсах, но босой, выглядел хозяином прайда ещё больше, чем прежде. Значит, Таша вернула ему то, что забрала во время памятного сражения в лаборатории.

– Мы побеседовали с господином Тимуром и решили, что он примет основные правила нашей цивилизации, посему, Гриня, ты можешь с ним пообщаться, – улыбнулся дед Карен вытянувшемуся лицу Грини.

Тимур поморщился, всем видом показывая, где он видел всю эту цивилизацию, но процесс адаптации отдельно взятого завоевателя уже начался, поэтому великий полководец благоразумно промолчал, продолжая атаковать танками какую-то бедную армию, которую, безусловно, ждало полное поражение, ведь в стратегии и тактике Тимуру не было равных.

Гриня побледнел и затрясся от распахнувшихся перед ним неограниченных возможностей, но, поразмыслив секунду-другую, сел рядом с покосившимся на него Тимуром и начал комментировать и направлять бой. Скоро аспирант Гриня и завоеватель Тамерлан сидели, прижавшись плечом к плечу, и рубились со всем миром, изредка издавая одобрительные возгласы в духе диких народов, идущих в атаку на врага за свой прайд.

Витька искренне изумился тому, с каким умением Гриня нашёл подход к кое-как оцивилизованному завоевателю.

– Истинный учёный, – сказал вполголоса дед Карен бабушке Таше.

Та кивнула, улыбнувшись, и побежала на кухню, откуда волнами наплывал аромат гурьевской каши.

Тем временем странный гул голосов со второго этажа стал громче, перерастая в оглушительные вопли и стук.

– Вить, – дед Карен выглядел смущённым, – ты сонеты пытался сочинить, ты понимаешь психологию писателя изнутри. Стругацкие… они сначала ссорились, а теперь, судя по звукам, дерутся. Не сходятся во мнениях на концовку рассказа.

Дед Карен страдальчески поморщился:

– Вот опять! Писатели!

Шум теперь походил на близкий обвал, землетрясение и водопад вместе взятые.