Ольга Комарова - После конца

Однако он прав. Правила выживания едины для всех и здесь нет места личным предрассудкам. Как и времени на раздумья. Чуть замешкаешься и ты труп. Приходится играть по общим правилам.

В совещательном зале стояла гробовая тишина. Напряжение можно было ножом резать, но никто не смел проронить и слова. Только мирное тиканье часов разбавляло молчание слишком резкими щелчками. Похоже, пора было почистить механизм.

За старым столом, словно застывшие статуи, сидели члены Совета и непосредственные участники произошедшего инцидента: глава общины Сергей Зобин, двое его помощников Анатолий и Николай, а также Роман, Матильда и начальник безопасности всего комплекса Ильдар. То, что его сын присутствовал на встрече такого уровня особо никого не смущало – парень был старшим из детей мужчины и рано или поздно должен был занять пост отца. К тому же он хорошо общался с одной из причин, по которой они здесь собрались, а значит мог помочь.

Скрипнула железная дверь и на пороге появился Снегирь. Ему не нужно было говорить что-либо, виноватый взгляд, устремленный в пол, и понурые плечи сделали свое дело.

– Проклятье, – тяжелый кулак с грохотом опустился на стол, заставляя ложку жалобно дребезжать в железном стакане.

– Прости, Ильдар, но они каким-то образом смогли улизнуть, – Снегирь искренне сожалел не только о пропавшем друге, но и о двух сбежавших детях. – Не знаю как, наверное, поехали дальней дорогой, но следов мы найти не смогли. Только на выезде из города.

– Как вы пропустили двух детей? – Сергей повернул голову в сторону Ильдара, скрещивая руки на груди. – Куда смотрит патруль?

– Они эти тоннели с детства знают, еще и получше многих наших солдат, – покачал головой Ильдар, поглядывая в сторону сына. Впрочем, тот так и сидел у стены, нечитаемым взглядом смотря в одну точку. – Не думаю, что для них было сложно выйти на поверхность. Другое дело, как долго они смогут выживать.

– Неподготовленные люди долго не живут, особенно среди зараженных, не говоря о других людях. Вряд ли они еще живы, – покачал головой Зобин, просматривая листы с отчетами о запасах продовольствия. – Жаль, конечно, это говорить. Неплохие были ребята.

– Андрей уже бывал на поверхности, – глухо отозвался Эмиль, так и не повернув голову в сторону более старших товарищей, однако свою крупицу внимания получил. – Виктор обучал его выживанию.

– Эмиль, я понимаю, ты не хочешь верить в смерть друга, но все же…

– Я говорю то, что знаю, – перебил Сергея юноша, не особо заботясь о соблюдении элементарных норм общения. Сейчас не до них, главное – донести нужную мысль. – Он способен выжить в тех условиях. На счет Сони ничего не скажу, но Андрей точно жив.

Повисло неловкое молчание. С одной стороны они понимали желание Эмиля верить в сохранность лучшего друга, но с другой все присутствующие, так или иначе, были непосредственно знакомы с суровыми условиями жизни вне бункера. Слово «опасность» не могло в полной мере описать того ужаса, который поджидал любого, кто осмеливался покинуть безопасную зону. И дело было не в зараженных животных. Человек, загнанный в угол тяжелыми условиями выживания, в условиях дефицита ресурсов и постоянного страха за свою жизнь был куда страшнее диких тварей.

– В любом случае, они самовольно покинули убежище, намереваясь спасти человека, в жизни которого мы также не уверены, – нарушил тишину глава совета, своим тоном ставя точку в данном обсуждении. – Мне жаль, но с этого момента все трое считаются официально погибшими.

Мертвы. Это слово резануло по слуху, заставляя Эмиля вздрогнуть, впервые переводя взгляд на мужчину во главе стола. Но Сергей не выглядел расстроенным утратой – на его лице не читалось ничего. Ни одной эмоции. Словно ему все равно, будто не они понесли утрату тогда, когда каждая жизнь была на счету. Иногда этот человек напоминал своим поведением статую. Такую же холодную, благородную, безжизненную.

Скользкое чувство отвращения ко всем присутствующим заскреблось прямо под ребрами, заставляя парня подняться на ноги. Неприятно было видеть такое спокойное отношение к троим «официально погибшим», но гораздо противнее было не слышать поддержки других членов совета. Как будто у них собственных мыслей не было. Спрашивается, зачем они тогда здесь? Для мебели? Или чтобы подтвердить статус Зобина как лидера общины?

Отец не стал его останавливать. Проводил тяжелым взглядом, пока фигура сына не скрылась за тяжелой дверью, после чего взглянул на уже забывшего об этом разговоре Сергея.