Рэй Брэдбери - Мусорщик

Вдруг она засмеялась:

-- Это -- шутка!

Он покачал головой. Он чувствовал, как голова повора-чивается слева направо и справа налево -- медленно, очень медленно, как и все, что происходило сейчас.

-- Нет. Сегодня они поставили приемник на моем мусоро-возе. Они сказали: когда будет тревога, немедленно сбра-сывай мусор где придется. Получишь приказ по радио, по-езжай куда скажут и вывози покойников.

На кухне зашипела; убегая, вода. Жена подождала пять секунд, потом оперлась одной рукой о ручку кресла, встала, добрела до двери и вышла. Шипение прекратилось. Она снова появилась на пороге и подошла к нему; он сидел неподвижно, глядя в одну точку.

-- У них все расписано. Они составили взв9ДЫ, назна-чили сержантов, капитанов, капралов, -- сказал он. -- Мы знаем даже, куда свозить тела.

-- Ты об этом думал весь день, -- произнесла она.

-- Весь день, с самого утра. Я думал: может, мне больше не хочется быть мусорщиком? Бывало, мы с Томом затевали что-то вроде викторины. Иначе и нельзя... Что ни говори, помои, отбросы -- это дрянь. Но коли уж довелось такую работу делать, можно и в ней найти что-то занимательное. Так и мы с Томом. Мусорные ящики рассказывали нам, как живут люди. Кости от жаркого -в богатых домах, са-латные листья и картофельные очистки -- в бедных. Смешно, конечно, но человек должен извлекать из своей работы хоть какое-то удовольствие, иначе какой в ней смысл? Потом, когда ты сидишь в грузовике, то вроде сам себе хозяин. Встаешь рано, работаешь как-никак на воздухе, видишь, как восходит солнце, как просыпается город, -- в общем, не-плохо, что говорить. Но с сегодняшнего дня моя работа мне вдруг разонравилась.

Жена быстро заговорила. Она упомянула и то, и се, и пятое, и десятое, но он не дал ей разойтись и мягко оста-новил поток слов:

-- Знаю-знаю, дети, школа, автомашина -- знаю. Счета, деньги, покупки в кредит. Но ты забыла ферму, которую нам оставил отец? Взять да переехать туда, подальше от городов. Я немного разбираюсь в сельском хозяйстве. Сделаем запасы, укроемся в логове и сможем, если что, пере-сидеть там хоть несколько месяцев.

Она ничего не сказала.

-- Конечно, все наши друзья живут в городе, -- про-должал он миролюбиво. -- И кино, и концерты, и товарищи наших ребятишек...

Она глубоко вздохнула:

-- А нельзя несколько дней подумать?

-- Не знаю. Я боюсь. Боюсь, что если начну размышлять об этом, о моем мусоровозе и о новой работе, то свыкнусь. Но, видит небо, разве это правильно, чтобы человек, разум-ное создание, позволил себе свыкнуться с такой мыслью?!

Она медленно покачала головой, глядя на окна, на серые стены, темные фотографии. Она стиснула руки. Она от-крыла рот.

-- Я подумаю вечером, -- сказал он. -- Лягу попозже. Утром я буду знать, что делать.

-- Осторожней с детьми. Вряд ли им полезно все это узнать.

-- Я буду осторожен.

-- А пока хватит об этом. Мне нужно приготовить обед. -- Она быстро встала и поднесла руки к лицу, потом посмотрела на них и на залитые солнцем окна. -- Дети сейчас придут.

-- Я не очень хочу есть.

-- Ты будешь есть, тебе нужны силы.

Она поспешила на кухню, оставив его одного в комнате. Занавески висели совершенно неподвижно, а над головой был лишь серый потолок и одинокая незажженная лам-почка -- будто луна за облаком. Он молчал. Он растер лицо обеими руками. Он встал, постоял в дверях столовой, вошел и механически сел за стол. Его руки сами легли на пустую белую скатерть.

-- Я думал весь день, -- сказал он. Она суетилась на кухне, гремя вилками и кастрюлями, чтобы прогнать настойчивую тишину.

-- Интересно, -- продолжал он, -- как надо укладывать тела -- вдоль или поперек, головами направо или налево? Мужчин и женщин вместе или отдельно? Детей в другую машину или со взрослыми? Собак тоже в особую машину или их оставлять? Интересно, сколько тел войдет в один кузов? Если класть друг на друга, ведь волей-неволей при-дется. Никак не могу рассчитать. Не получается. Сколько ни пробую, не выходит, невозможно сообразить, сколько тел войдет в один кузов...

Он все еще сидел в пустой комнате, когда с шумом распахнулась наружная дверь. Его сын и дочь ворвались, смеясь, увидели отца и остановились.

В кухонной двери стремительно появилась мать и, стоя на пороге, посмотрела на свою семью. Они видели ее лицо и слышали голос:

-- Садитесь, дети, садитесь! -- Она протянула к ним руку. -- Вы пришли как раз вовремя.