Рэй Брэдбери - Орудия радости

- Шутка? Уже давно не шутка. Тут уже целый месяц сплошной мыс Канаверал - и траектории, и космонавты. Можно подумать, что тут вечное четвертое июля [День независимости США], одни ракеты, и он не спит ночи напролет. То есть, я говорю, это что за жизнь, с полуночи и дальше, пиршество в холле с электрической Медузой [одна из трех горгон; превращали людей своим взглядом в камень (греч. миф.)], которая замораживает ваш интеллект, как только вы на нее посмотрите. Я спать не могу: кажется, в любую минуту дом взлетит на воздух.

- Да, да, - сказал отец Келли, - но причем тут папа?

- Папа, только не нынешний, а тот, что был перед ним, - сказал Брайен устало. - Покажите ему заметку, отец Витторини.

Витторини колебался.

- Покажите, - твердо повторил Брайен.

Отец Витторини достал маленькую газетную вырезку и положил на стол.

Отец Брайен смог прочесть, хотя и вверх ногами, дурную новость: "ПАПА БЛАГОСЛОВЛЯЕТ ШТУРМ КОСМОСА".

Отец Келли робко протянул палец, придвинул заметку и вполголоса прочел, подчеркивая каждое слово ногтем:

"КАСТЕЛЬ ГАНДОЛЬФО, ИТАЛИЯ, 20 сентября. - Папа Пий XII благословил сегодня усилия человечества по освоению космоса.

Глава римско-католической церкви сказал делегатам международного конгресса по астронавтике: "У бога нет намерения ограничивать попытки человечества покорить космическое пространство".

400 делегатов из двадцати двух стран были приняты папой в его летней резиденции.

"Этот конгресс явился вехой нашей эпохи. Эпохи исследования космического пространства, - сказал папа. - Это касается всего человечества. Человеку придется сделать еще одно усилие, чтобы обрести новую ориентацию по отношению к богу и созданной им Вселенной".

Голос отца Келли прервался.

- Когда это было опубликовано?

- В тысяча девятьсот пятьдесят шестом.

- Так давно? - Отец Келли положил вырезку на стол. - А я почему-то не читал.

- Кажется, - сказал отец Брайен, - мы с вами, отец, вообще мало читаем.

- Любой мог пропустить, - сказал Келли, - статейка-то крохотная.

- С большой, однако, идеей, - добавил отец Витторини со свойственным ему юмором.

- Дело в том...

- Дело в том, - сказал Витторини, - что когда я впервые упомянул об этом, возникли явные сомнения в отношении моей правдивости. Теперь видно, что я придерживался только истины.

- Конечно, - быстро произнес отец Брайен, - но как выразился наш поэт Вильям Блейк: "Правда, сказанная с дурными намерениями, стоит любой лжи".

- Да. - Витторини расслабился и выглядел прямо-таки дружественно. - А разве не Блейк написал:

Тот, кто поражен сомненьем,

Обручился с пораженьем.

Если солнце струсит вдруг,

Мрак охватит все вокруг.

- Как раз для космической эры.

Отец Брайен посмотрел на нахала.

- Я бы попросил не цитировать нам нашего Блейка.

- В_а_ш_е_г_о_ Блейка? - произнес худой бледный человек с блестящими черными волосами. - А я всегда думал, что он англичанин. Странно.

- Поэзия Блейка, - сказал отец Брайен, - всегда была большим утешением для моей матери. Она говорила, что у него с материнской стороны была примесь ирландской крови.

- И я с удовольствием с этим соглашусь, - сказал отец Витторини. - Но вернемся к нашей заметке. Теперь, когда мы ее обнаружили, пора, кажется, заняться и поисками папской энциклики.

Осторожность отца Брайена, которая была вторым набором нервов у него под кожей, вздрогнула.

- Какой энциклики?

- Ну, той, о полетах в космос.

- Так ведь у него не было такой!

- Была.

- О полетах в космос, специальная энциклика?

- Специальная.

Ирландцы отпрянули, как будто перед ними что-то взорвалось.

Отец Витторини обирающими мелкими движениями чистился после взрыва, снял ниточку с рукава, крошечку со скатерти.

- Разве недостаточно было, - сказал отец Брайен, - того, что он пожимал руки целому стаду астронавтов, говорил им "как здорово" и тому подобное, что ему надо было еще идти и писать об этом?

- Недостаточно, - сказал отец Витторини. - Он хотел, как я слышал, прокомментировать проблему жизни в других мирах и ее влияние на христианское мышление.

Каждое из этих тщательно выговоренных слов заставляло обоих его собеседников все глубже вжиматься в кресла.

- Вы _с_л_ы_ш_а_л_и_, а не сами читали? - спросил отец Брайен.

- Нет, но я намеревался...

- Что бы ни намеревались. Мне неприятно это говорить, отец Витторини, но иногда вы изъясняетесь не как слуга нашей матери-церкви.

- Я изъясняюсь, - ответил Витторини, - как итальянский священник, который пытается сохранить поверхностное натяжение на церковном болоте, где его превосходит численностью целое стадо служителей нашей матери-церкви - по имени ШОНЕССИ, НАЛТИ, ФЛЭННЕРИ, и все они мечутся в панике, как олени или бизоны, каждый раз, когда я осмелюсь хотя бы прошептать слова "папская булла".