Рэй Брэдбери: Отпрыск Макгиллахи

Рэй Бредбери

Отпрыск Макгиллахи

В 1953 году я провел полгода в Дублине писал пьесу. С тех пор мне больше не доводилось бывать там.

И вот теперь пятнадцать лет спустя я снова прибыл туда на пароходе поезде и такси. Машина подвезла нас к отелю "Ройял Иберниен" мы вышли и поднимаемся по ступенькам вдруг какая-то нищенка ткнула нам под нос своего замызганного младенца и закричала:

- Милосердия, Христа ради, милосердия! Проявите сострадание! Неужто у вас ничего не найдется?

Что то у меня было, я порылся в карманах и выудил мелочь. И только хотел ей подать, как у меня вырвался крик или возглас. Рука выронила монеты.

Младенец смотрел на меня, я смотрел на младенца.

Тут же он исчез из моего поля зрения. Женщина наклонилась чтобы схватить деньги потом испуганно взглянула на меня.

- Что с тобой? Жена завела меня в холл. Я стоял перед столиком администратора точно оглушенный и не мог вспомнить собственной фамилии. - В чем дело? Что тебя там так поразило?

- Ты видела ребенка? - спросил я?

- У нищенки на руках?

- Тот самый.

Что тот самый?

- Ребенок тот же самый, - губы не слушались меня. - Тот самый ребенок, которого она совала нам под нос пятнадцать лет назад.

Послушай...

- Вот именно, ты послушай меня.

Я вернулся к двери, отворил ее и выглянул наружу.

Но улица была пуста. Нищенка исчезла ушла к какой-нибудь другой гостинице ловить других приезжающих отъезжающих.

Я закрыл дверь и подошел к стойке.

Да так в чем дело? - спросил я.

Потом вдруг вспомнил свою фамилию и расписался в книге.

Но младенец не давал мне покоя.

Вернее мне не давало покоя воспоминание о нем.

Воспоминание о других годах других дождливых и туманных днях воспоминание о матери и ее малютке, об этом чумазом личике, о том, как женщина кричала, словно тормоза, на которые нажали, чтобы удержать ее на краю погибели.

Поздно ночью на ветреном берегу Ирландии, спускаясь по скалам туда, где волны вечно приходят и уходят, где море всегда бурлит, я слышал ее причитания.

И ребенок был тут же.

Жена ловила меня на том, что после ужина я сижу, задумавшись над своим чаем или кофе по-ирландски. И она спрашивала:

- Что опять?

- Да.

Глупости.

- Конечно глупости.

- Ты же всегда смеешься над метафизикой, астрологией и прочей хиромантией.

- Тут совсем другое дело тут генетика.

Ты весь отпуск себе испортишь. - Она подавала мне кусок торта и подливала еще кофе. - Впервые за много лет мы путешествуем без кучи пьес и романов в багаже. И вот тебе сегодня утром в Голуэе ты все время оглядывался через плечо, точно она трусила следом за нами со своим слюнявым чадом.

- Нет, в самом деле?

Как будто ты не знаешь! Генетика говоришь? Прекрасно! Это и впрямь та женщина, которая просила подаяние у отеля пятнадцать лет назад, она самая, да только у нее дома дюжина детей. Мал мала меньше и все друг на друга похожи словно горошины. Есть такие семьи - плодятся без остановки. Гурьба мальчишек все в отца или сплошная цепочка близнецов - вылитая мать. Спору нет, этот младенец похож на виденного нами много лет назад, но ведь и ты похож на своего брата, верно? А между вами разница двенадцать лет.

- Говори, говори, - просил я. - Мне уже легче.

Но это была неправда.

Я выходил из отеля и прочесывал улицы Дублина.

Я искал, хотя сам себе не признался бы в этом.

От Тринити-колледж вверх по 0'Коннелл-стрит, потом в сторону парка Стивенс-Грин, я делал вид, будто меня интересует архитектура, но втайне все высматривал ее с ее жуткой ношей...

Кто только не хватал меня за полу - банджоисты, чечеточники и псалмопевцы, журчащие тенора и бархатные баритоны, вспоминающие утраченную любовь или водружающие каменную плиту на могиле матери, но мне никак не удавалось выследить свою добычу.

В конце концов, я обратился к швейцару отеля "Ройял Иберниен".

- Майк, - сказал я.

- Слушаю, сэр.

- Эта женщина, которая обычно торчит здесь у подъезда...

- С ребенком на руках?

- Ты ее знаешь?

- Еще бы мне ее не знать! Да мне тридцати не было, когда она начала отравлять мне жизнь, а теперь вот, глядите, седой уже!

- Неужели она столько лет просит подаяние?

- Столько, и еще столько, и еще полстолько!

- А как ее звать?

- Молли, надо думать. Макгиллахи по фамилии, кажется. Точно. Макгиллахи. Простите, сэр, а вам для чего?

- Ты когда-нибудь смотрел на ее ребенка, Майк?

Он поморщился, как от дурного запаха.