Эли Эшер - Геном Варвары-Красы, или Пикмалион

Долго профессору мучаться любопытством не пришлось. Прошло всего несколько минут, и Карен Ахмедович был у него в кабинете…

– Она сбежала! – выдохнул Карен, едва войдя к учителю.

– Как это? – не понял Григорий Иосифович.

– Так. Подпрыгнула и удрала по вентиляции.

– Так надо поймать и вернуть, – машинально ответил декан. Вообще-то у него самого свербил червячок насчет этичности подобных заказов. Но… non olet, деньги не пахнут, как говорил один древнеримский оратор, а законов никаких такие заказы не нарушали.

– Вахту предупредил, санитаров послал, – подтвердил Карен, – А вот удастся ли, это вопрос.

– Ну уж, не переживайте так. Где она может спрятаться, на факультете?

– Не забывайте, профессор, я ее делал на основе мышки. Она сейчас найдет местечко потише и потемнее и там затихарится. А если спугнут, удерет и спрячется в другом темном месте. Как по-вашему, сколько можно искать испуганную мышку в комплексе наших зданий?

– Если до вечера не найдут, надо сообщить заказчику, – задумчиво изрек декан, осознав проблему и оценив количество мест на факультете, где и правда можно было спрятаться.

– А вот этого нам категорически не стоит делать, – возразил Карен.

– Это почему же? Они оплатили проект, их право – быть в курсе.

– Профессор, они просто посредники. Если что пойдет серьезно не так, им проще убить нас обоих и списать все на случай. «Ну, подумаешь, исполнителей кто-то там убил, вот проект и сорвался. Мы ничего не знаем!»

– Ну-ну, Карен, я знаю Пржемека уже не один год. Неужто вы думаете, он пойдет на криминал?

– Вам напомнить, сколько они нам заплатили? А о конфиденциальности проекта? Или, может, напомнить о том, о чем они умолчали?

– Карен, а это-то тут при чем?

– При том, профессор. Прислали геном неизвестно откуда. Очень заметно отличающийся от обычного человеческого. Потом по моим каналам и с помощью племянницы мы узнаем, что этот геном вообще-то должен быть доступен совершенно свободно. Правда, почему-то недоступен. И зачем такая секретность, а? Вы и правда думаете, что сбежавшая мышка исчезнет без следа и не заставит компетентных людей задавать вопросы? И куда эти компетентные люди выйдут после этого? А настоящим заказчикам шумиха в газетах или внимание властей точно не нужно. Не зря же они все эти обязательства по конфиденциальности в контракт вставили, да еще и неформально намекнули – не можете язык за зубами держать, лучше не беритесь! Пржемек должен понимать, что эту зацепку надо обрубить или обрубят его. А он может, вы знаете.

– Ну-ну, голубчик, думаю, вы преувеличиваете. Но что вы предлагаете взамен?

– Основная работа уже сделана, Григорий Иосифович. Вырастить новое тело… ну, займет время. Но денег с последней выплаты хватит. Сказать, что неожиданные задержки с… что-нибудь придумаем… с «раствором для ускорения развития»! Вырастить новое тело, загрузить еще одну копию и отдать заказчику. А за мышкой следить, чтоб не всплыла где не надо и не навела шума. Черт с ними, с расходами, зато целее будем.

– Ну-ну, вы думаете?

– Да, профессор.

– Хорошо, Карен, давайте попытаемся найти беглянку. Если не выйдет, сделаем по вашему плану. Хотя я по-прежнему думаю, Пржемеку надо обо всем рассказать.

– Спасибо, Григорий Иосифович. Я тогда займусь поисками и, на всякий случай, подготовкой лаборатории для выращивания еще одного тела, хорошо?

– Хорошо, голубчик, очень хорошо. Давайте. И не переживайте так, ради Бога, уверяю вас, это все пустяки. В жизни и не такое случается.

Декан по-отечески приобнял Карена за плечи. В конце концов, он и правда относился к своему лучшему ученику и талантливому молодому доктору наук почти как к родному сыну. Тем более, что сыновей у него не было, а дочка уже давно вышла замуж и лишь звонила по выходным из Америки. Карен улыбнулся в ответ и покинул кабинет.

Григорий Иосифович покачал головой и пробормотал под нос:

– Эх, дети, дети…

А потом сел к открытому на рабочем столе ноутбуку, открыл программу интернет-телефонии и ткнул в иконку… Длинные гудки закончились, и из динамика ноутбука раздалось:

– Джень добри, пан Варшавский!

– Джень добри, Пржемек! Да-да, Варшавский. Вы не волнуйтесь ради Бога, все под контролем и будет хорошо, но порядка ради хочу дать вам знать о небольшой задержке с нашим проектом…

Натка решительно открыла дверь и зашла внутрь. В аудитории был Петя Соболев. Тот самый хороший мальчик с конспектами и своими бутербродами. А рядом, на парте, прижавшись к этому самому «хорошему мальчику», сидела совершенно голая девица и жрала его бутерброд. Огромные ярко-синие глаза недружелюбно уставились на Натку с выражением, понятным без слов любой женщине.