А Чжимбэ - Сокровища Мельк-Тауза

Страница книги дикой и жуткой жизни развернулась пред Бушуевым. Были страшные слова, но за этими словами скрывались глубокие переживания, они невольно приковывали внимание.

— Ничего не понимаю!.. — испуганно прошептал Бушуев: — О каком царстве Мельк-Тауза ты говоришь?

Затуманенный взор раненого прояснился. Черные пристальные глаза впились в Бушуева.

— Я — иезид Га-усо… Я проклят и отлучен от общества злым шейхом Гынду-Насра [7] Проклятие и отлучение от общества — высшая и самая страшная мера наказания у иезидов. Проклятый и отлученный человек становится вне закона, вне всякой поддержки. Он обречен на гибель, если останется в среде иезидов. (Прим. ред.). .

— За что? — спросил Бушуев.

— Я не подчинился законам. Я украл его дочь и убил, когда у меня хотели отнять ее.

— Куда ты хотел бежать с ней? — задал вопрос Бушуев.

— В царство Мельк-Тауза. — В глазах раненого блеснули огоньки: — Там за горами лежит царство Мельк-Тауза. Туда нет входа, но великий Мельк-Тауз пустил бы меня. Я видел тень его. Он был около меня. Но шейх Юсуф преградил мне дорогу… О-о!..

Га-усо вцепился руками в коротко остриженные волосы и завыл. Долго сдерживаемая боль вырвалась наружу. Нельзя было понять: кричал ли Га-усо от физической боли или это прорвалась боль душевная — страшнее и мучительнее боли физической.

Бушуев заткнул уши и в ужасе отшатнулся в сторону.

Неожиданно раненый смолк и насторожился.

— Они скачут сюда!.. Они приближаются!.. — проговорил он.

Взгляд его окинул все помещение, все предметы — и погас.

Бушуев внимательно прислушался и ничего не заметил, но вскоре уши его уловили отдаленные еле слышимые звуки.

Бушуев вышел наружу. Он увидел вдалеке стремительно скакавших всадников. Они не жалели лошадей и мчались в развевающихся одеждах. В руках некоторых из всадников Бушуев заметил ружья.

— Что-то будет? — тревожно подумал Бушуев. Каприз случайности поставил его в щекотливое положение. Там, в тени, лежит подобранный им страдающий человек. Этому человеку он должен был бы оказать помощь, но он не смог даже перевязать его ран. Теперь приближаются враги Га- усо. Они увеличат его страдания. Что делать Бушуеву? Он не в состоянии противодействовать приближающимся людям, и, возможно, подвергнется их дикой и жестокой расправе, наравне с Га-усо, так как в этих условиях господствует право сильного.

Всадники промчались и остановились около искалеченной лошади Га-усо. До Бушуева долетели пронзительные гортанные крики.

Разгоряченные взмыленные лошади порывистыми дви- жениями передавали горячность и нетерпение сидящих на них людей.

Бушуева заметили. Над выжженной степью пронесся дикий крик, грохнул выстрел, и свинцовая пуля сочно щелкнулась о камень около самой головы Бушуева.

Всадники мчались к Бушуеву с такой стремительностью, словно хотели растоптать его на полном скаку.

Бушуев стоял и ждал. В душе его зрело злое недовольство.

Всадники спрыгнули с лошадей. Бушуев видел пред собой загорелые и покрытые серой пылью лица и горящие злобой глаза.

— Где он? — крикнул кто-то из подбежавших к Бушуеву людей.

Бушуев молча указал рукой на вход в циклопическую постройку.

Дикая ватага людей с кремневыми ружьями и старинными шашками проскочила мимо и исчезла в тени.

До Бушуева долетел ликующий рев. Но что-то оборвало его, и крик сменился тишиной.

Пребывание в тени как будто успокоило разбушевавшиеся человеческие страсти. Спешившиеся всадники появились вновь, суровые и молчаливые. Задний из них тащил за ногу Га-усо.

— Кто убил его? — задал вопрос старик в пыльной черной одежде, с черным тюрбаном на голове.

Бушуев не понял вопроса и не ответил. Он боялся взглянуть на Га-усо. Он знал, какие страдания перенес этот человек и предполагал увидеть его еще более искалеченным и страдающим.

— Твой нож проткнул его поганое сердце. Человек, поднявший на него руку, не может быть нашим врагом, — сурово проговорил мрачный старик.

Бушуев снова ничего не понял и испуганно взглянул на Га-усо. Тот был неподвижен. Голова беспомощно волочилась по земле. На губах выступила кровь. В груди Га-усо торчала рукоятка ножа Бушуева, который он вместе с другими вещами выбросил из сумки.

— Он подобрал этот нож и убил себя, — испуганно подумал Бушуев.

Старик в черном что-то произнес и всадники кинулись к лошадям. Они вскочили на них с легкостью обезьян. Тело Га-усо было переброшено поперек седла одного из всадников. Свисшие руки болтались, а нижняя часть переломленной ноги качалась во все стороны, поблескивая белыми осколками кости.