Жан-Луи Кюртис - Идеи на продажу

Молочно-белый экран гаснет, зажигается другой. На нем помятая физиономия человека с робким взглядом. От голоса босса веет холодом айсберга:

— Перрюке, я продал вашу идею Фернану. Завтра утром получите чек на восемьдесят пять тысяч.

Помятая физиономия от волнения делается еще более помятой.

— О, спасибо, мсье Меркадье! — бормочет прерывающийся голос. — Не знаю, как вас благодарить…

— Хватит! — обрывает его айсберг. — Есть у вас еще идеи?

— Видите ли… Пока… В данный момент… Кое-что есть, но еще не совсем…

— Позвоните, когда будет готово.

Экран гаснет.

— Вот болван! — ворчит Меркадье.

Тут он замечает, что по ту сторону функционального стола вытянулись в позе «смирно» три молодых человека. Они называют себя по-военному кратко:

— Номер седьмой!

— Номер двенадцатый!

— Номер тридцать первый!

Лицо босса багровеет, глаза наливаются бешенством.

— А, вы здесь, молокососы! — рычит он. — Что мне сообщили?! Что я о вас узнал? Хорошенькое дело! Конечно, все писатели дерьмо, но это еще не резон, чтобы хватать одного из них в полночь на пустынной улице, приставлять к его виску дуло ядерного револьвера и требовать: «Идеи или жизнь!» Бандитские методы! Ну что они могут дать? Молодчик, которого вы прищучите таким манером, плетет вам всякий вздор, первое, что придет в голову, лишь бы спасти свою шкуру, а как только вы его отпустите, бежит жаловаться в полицию… У кого будут неприятности? У меня! Не воображаете ли вы, что Центр занимается кражей идей со взломом мозгов? Вы заслужили, чтобы я вышвырнул вас за дверь!

— Мы хотели как лучше, патрон… — оправдывается номер двенадцать.

— Никак не могли войти с ним в контакт, — добавляет номер семь. — Шли за ним следом и в полночь решили: самое простое, чтобы выковырять из него идею — пригрозить. Конечно, у нас и в мыслях не было укокошить его, мы блефовали.

— Никогда больше так не поступайте, или я выброшу вас одного за другим в окошко! Вы молоды, проявляете рвение, это хорошо. Но надо знать меру. Что этот тип рассказал вам?

— Сюжет задуманного им романа, патрон.

— Вот как? Это неплохо… Ну, рассказывайте! Постойте, я вызову Жан-Клода.

Меркадье нажимает кнопку. Зажигается экран; с него непринужденно улыбается элегантно одетый мужчина в очках с черепаховой оправой.

— Жан-Клод, — говорит босс, — послушай и скажи, что ты думаешь об этом. Мои ребята вытянули сюжет романа у одного писаки. Валяй! — обращается он к номеру семь. Тот откашливается.

— Так вот… Действие происходит в Северной Италии лет двести тому назад. В небольшом княжестве, где правит австрийский наместник, один молодой человек, поборник свободы и поклонник Наполеона, задумывает уничтожить тирана… Его любит тетка…

— Чья тетка, дурья голова?

— Молодого человека, патрон.

— Ладно, продолжай!

— Так вот, тетка, еще молодая и красивая, любит его, но не смеет признаться в этом. А тиран любит ее.

Босс поворачивается к экрану.

— Как твое мнение, Жан-Клод? Для начала неплохо, по-моему… Любовь и политика…

— Пусть продолжает! — говорит Жан-Клод, скептически усмехаясь.

— Заподозренный в заговоре против существующего режима, молодой человек брошен в тюрьму. Разумеется, тетка поможет ему бежать. Но он влюбляется в дочь тюремщика…

— Ого! Эта история попахивает романтикой! — замечает Меркадье. — Как по-твоему, Жан-Клод? Можно состряпать сногсшибательный фильм?..

— Очень жаль, но должен разочаровать тебя, старина! — холодно говорит Жан-Клод. — По-моему, тип, продавший этот сюжет, обвел тебя вокруг пальца. Знаешь ты, что это за сюжет? Романа Стендаля «Пармская обитель». Будь здоров!

Экран гаснет. Тяжелое молчание.

— Вот что значит иметь агентов с незаконченным средним образованием! — взрывается наконец босс. — Им всучивают сюжет не первой свежести, а они и уши развесили! Вообразили: это что-то новенькое, между тем как было три десятка экранизаций! Ничего не знают, ничего не читают, никаких ориентиров! Идите в спортивные обозреватели, недотепы, вам не место в центре! У нас должны работать лишь образованные люди! «Пармская обитель»! Нет, вас надо вышвырнуть в два счета! Прочь с моих глаз! Проваливайте! Катитесь!

Сконфуженные агенты поспешили покинуть разгневанного хозяина. Едва они исчезли, как три девушки в юбках из синтетического сатина, в черных шелковых чулках, покачивая бедрами, вошли в кабинет. Они были одного роста, очень красивы; обтягивающие свитера подчеркивали пышность их форм. Ярко-красные губы, отливающие глянцем волосы, бархатистая кожа, нежный румянец щек — все в них дышало женственностью. Выстроившись перед столом, они перестав ли вертеть ляжками и представились друг за другом с той же военной краткостью, что и предшествовавшие им молодые люди: