Владимир Стрельников - ссыльнопоселенец - 2

Потом все вместе дружно молотили ложками по мискам. Девушки едят словно птички, заботясь о фигуре? Ну, если страус птичка, то тогда вероятно. По паре мисок похлебки, по миске каши, здоровенная кружка с крепчайшим и сладким чаем… каждая. Я меньше съел, а девчонки валяются вокруг костра на кошмах, и щурятся довольно, как кошки.

Рихард отправился на дежурство, его напарник пошел с ним. А Кэтлин, глянув на ушедших парней, с интересом спросила у меня.

— Матвей, ты ведь не любил гомиков? Прямо таки терпеть не мог, когда с Евой встречался. Что изменилось?

— А ты откуда знаешь, что он не любит педиков? — Засмеялся Федор, приваливаясь к каменюке, и и доставая из кармана сигару. — Может, он маскируется так? Вон, женился на двух кросотках. А в душе… эй, ты чего творишь, я же пошутил! Ааа! — С ревом Федька пролетел около шести метров, и плюхнулся в озер, подняв кучу брызг.

— Я тоже, пошутил. — Ответил я, глядя, как Бирюков выбирается из воды.

— Чокнутый. Я тебе что, птичка, летать тут? — Мокрый как мышь Федор зло выкинул промокшую сигару, и под смех девушек, начал стягивать мокрую одежду.

Под негромкую ругань напарника я вернулся на свое место, и взял кружку с чаем.

— Он с двумя своими товарищами разгромил притон, неподалеку от нас. Чокнутые гомики курнули, и предложили им любовь. А Матвей и его друзья были слегка пьяные, и разогнали полсотни голубых. А потом сожгли сам притон.

— Эти парни никому не навязываются, никого не соблазняют. Они отличные бойцы, и хорошие товарищи. Они стреляли по бандитам, когда на город напали соединенные банды, в числе других мужиков ополчения, и стреляли очень хорошо. Так что их постельные дела меня не касаются. Я ответил на твой вопрос, сестренка? — Одним глотком допив чай, я поставил кружку на камень, и встав, пошел наверх, в некрополь. Своим вопросом Кэтлин опять умудрилась перевернуть мне душу.

Кто я? Что делаю? Я вель кроме того, что убивать. Толком ничего не умею. Ну, разве пилотом-внутрисистемником могу, этого не отнять.

Я зло ударил по колонне, выбив кусок камня. Блин, кто я сейчас, что я сейчас такое? Куда делся тот веселый и слегка сумасбродный парень, которого любила Ева? Почему я сам себе порой кажусь боевым роботом?

Меня толкнули в колено, и Герда обдала волной обожания.

— Я тебя тоже очень люблю, зверюга. — Присев на колено, я обнял головану.

— А нас? — из тени вышли Вера и Шейла, и подошли к нам. Интересные дела, а ведь я, со своим супер-пупер слухом, не услышал их шаги. — Мы-то тебя любим, Матвей Игнатьев. Что бы ты не думал. А любишь ли ты нас?

Поглядев на спрашивающую Веру, за держащую ее за руку Шел, я встал, и уселся на ложе, подвинув лежащий на нем костяк. Герда уселась у ног, и с усмешкой глядела на девушек, мол, что глупые вопросы задаете?

— Матвей, тебе не кажется, что он может обидеться? — Шейла указала на сдвинутый мной костяк, чей череп от толчка повернулся на бок, и раззявил клыкастые челюсти, будто усмехаясь.

— Он? Это тело принадлежало девушке, Шел. — Я усмехнулся. — И нет, она точно не обидится, Шел.

— А ты откуда знаешь? — Вера достала из кормана фонарик, и пару раз качнула рычагом, рассматривая останки.

— А Хранитель сказал. Только не визжать, дорогие мои. — встав, я полуобнял жен, и развернул их лицом к проявившемуся призраку.

Но несколько недооценил реакцию. Вера, взвизгнув, одним прыжком оказалась у меня на руках, а Шел, примерно с таким же визгом, у меня за спиной, прижавшись к ней и ощутимо подрагивая.

— Вы чего? — Я удивленно поглядел на зажмурившуюся от ужаса Веру. Оглянувшись, посмотрел на такую же испуганную Шейлу. — Девчонки, не надо бояться. Это Хранитель некрополя, но он подчиняется мне. Как, впрочем, и управляющий контур.

— Это что, голограмма? — Шел, осмелев, выглянула у меня из-за спины.

А Вера, открыв один глаз, поглядела на Хранителя, прошедшего сквозь колонну и удаляюегося от нас, и только тогда открыла второй глаз и перестала меня душить.

— Матвей, еще раз так пошутишь — мы тебя убьем!

— Ага. — Шейла выдохнула с облегчением, глядя на исчезающего Хранителя. — Затрахаем до смерти.

— Ну, хоть умру счастливым. — Я усмехнулся, опуская на землю старшую жену. — А что касается вашего вопроса, девушки…

— Да-да, Матвей, отвечай. Любишь ли ты нас? — На этот раз спросила Шейла.

— Да, люблю. Вы мой якорь в этой жизни. Вера, без тебя я точно влип бы куда-либо, и или сдох бы как собака бездомная, или моим именем бы сейчас пугали бы здесь детей. Да-да, Мария-Изабелла- Вера-Катерина Круз де ла Кортес, именно ты дала мне смысл в жизни, не дала уйти в темноту. И ты, Шейла, тоже осветила и согрела ее, своим теплом и лаской. Да, девчонки, я люблю вас. Я счастлив, что встретил вас. Как говорят. Не было бы счастья, да несчастье помогло.