Евгений Прошкин - Драйвер заката

– Да не ссорились мы!

– Не ссорились, говоришь… – вздохнул Коновалов.

Он молча взялся за спинку второго кресла, подкатил его к Виктору и уселся напротив – всё это было сделано нарочито медленно, как будто полицейский не хотел отнимать у подозреваемого последний шанс.

– Может, тебе невдомек, но сейчас опрашивают соседей убитого, – доброжелательно произнес капитан. – У нас уже есть свидетельские показания. Звукоизоляция здесь хорошая, и если люди слышали крики, значит это были именно крики, Витя.

Задушевный тон Коновалова и его ненавязчивое, как бы отеческое тыканье резко контрастировали с тем, что он говорил. Похоже, он уже сделал все выводы и теперь заботился лишь о том, чтобы окончательно их закрепить – и закрыть дело на месте. Когда-то Виктор участвовал в большом проекте, где в сценарную группу входил отставной полицейский. Интересными историями тот пенсионер не побаловал, зато просветил по части уловок, которые помогают следователям оптимизировать работу. Например – сочувственный разговор под запись без адвоката.

Виктору это было ясно с самого начала. Лишь одного он не мог понять: зачем?

– Зачем, Игорь Сергеевич, вы это делаете?

– Что именно? – оживился Коновалов.

– Игнорируете бесспорные факты. В окне дырка, я сам ее видел. Лёху… Алексея Шагова застрелили из дома напротив. У него на затылке выходное отверстие от пули. И вышла она вон туда, – не двигаясь, Виктор показал пальцем на стену с плакатом.

Капитан перевел тяжелый взгляд на постер и снова вперился в Виктора.

– Что с телом? – обронил он после паузы.

– Повреждение затылочной кости, – отозвался медик. – Обычной бутылкой так проломить череп сложно. Но, учитывая квадратную форму емкости…

– Ясно. Что с окном?

– Стекло целое, – доложил криминалист. – На внешней стороне след от разбившейся мухи. Старый, давно засох.

– Муха? – простонал Виктор. – Какая муха?!

– Возможно, шмель или стрекоза. Довольно крупная.

– Какие еще стрекозы? Здесь двадцать шестой этаж!

– Ну и стена на всякий случай, – перебил Коновалов.

Не дожидаясь ответа, Виктор судорожно обернулся и обнаружил, что кровь с постера исчезла. Вернее, крови-то было достаточно, но – лишь нарисованной. Настоящих потеков там не оказалось. Не было и куска кожи, от вида которого он недавно чуть не потерял сознание.

Не было. Ничего этого не было.

Капитан поднялся и дал знак кому-то за спиной у Виктора.

– Гражданин Сигалов, вы арестованы по подозрению в убийстве Алексея Шагова. Если у вас нет денег на адвоката…

– Погодите, Игорь Сергеевич! – отчаянно воскликнул Виктор. – Что вы дурака-то валяете!

– Гражданин следователь, – поправил его Коновалов. – Хотя следователем я у тебя буду не долго. Тут всё ясно, как божий день.

На запястьях у Сигалова ляскнули пластиковые браслеты. Невесомые наручники с упругими вкладками на внутренней поверхности почти не ощущались, но Виктор сразу почувствовал что-то другое, более важное. Какое-то новое качество, в котором ему предстояло находиться неизвестно до каких пор.

– Да проверьте же дом напротив!

– Свидетельницу тоже опросили, – заверил полицейский.

– Мальвину? И что она?..

– Подтвердила всё то, что сообщила ранее. Она нас и вызвала. Вперед, Сигалов. На выход! Проблемы у тебя уже есть, не создавай новых.

Виктор в последний раз оглянулся, словно надеялся, что неведомая Мальвина увидит его в свой проклятый телескоп и прочтет по губам: «Что же ты, сволочь, им про меня наплела?», однако санитары, поднимавшие носилки, заслонили окно, а в следующую секунду кто-то уже взял Сигалова за локоть и подтолкнул к двери.

Кроме Виктора и капитана, в лифте оказались еще двое полицейских. Тот, что встал справа, был ярко-рыжим. Золотая подсветка кабины искрилась в его огненной шевелюре, отражалась в зеркальном потолке и рассыпалась по хромированным стенкам кабины, вызывая какие-то необъяснимые праздничные предчувствия.

Пол ожидаемо ушел из-под ног, но ощущение потери веса непривычно затянулось. Коновалов стоял с отрешенным видом – вероятно, он был занят чем-то своим, не имеющим отношения к службе. Его подручные, отраженные в полированной стенке, казались манекенами с одинаковыми розовыми лицами. Цифры на табло мелькали с такой скоростью, что взгляд не мог их зафиксировать. Виктору подумалось, что раньше он успевал следить за сменой этажей. Впрочем, он не был в этом уверен до конца… Но вот ускорение кабины точно должно было прекратиться – однако по-прежнему не прекращалось.