Игорь Забелин - Пояс жизни

Вертолет давно миновал городскую черту Москвы и летел над широко раскинувшимися городами-спутниками, стокилометровым кольцом окружавшими столицу. Некоторые из них еще достраивались - застывшие краны то и дело попадались внизу.

- Значит, принцип неравномерности, - задумчиво произнес Леонов. - Не думал, что вы найдете ему такое применение. Прочитайте-ка еще разок, как он у вас сформулирован.

- Закон или принцип?

- И то и другое.

Батыгин извлек из сумки небольшую книжку, опубликованную им несколько лет назад, и привычно раскрыл ее на семьдесят восьмой странице.

"Неравномерность движения, взаимодействия, развития предметов и явлений природы есть всеобщий закон, - прочитал он. - Из этого объективного закона природы вытекает методологический принцип - принцип неравномерности:

Для правильного познания окружающей нас природы, для правильного управления природными процессами нужно исходить из того, что предметам и явлениям в природе присуща неодинаковая способность к взаимодействию, развитию, изменениям; что непрерывное обновление и развитие, возникновение и уничтожение в разных предметах и явлениях природы протекает с разной скоростью во времени и пространстве; что накопление количественных изменений и переход их в качественные протекает с разной скоростью в разных явлениях; что, наконец, все эти процессы в одних и тех же явлениях природы протекают с разной интенсивностью, что одни и те же явления природы обладают разной динамичностью в зависимости от условий места и времени".

Батыгин закрыл книгу.

- Особое значение приобретает сейчас и та старая истина, что люди могут быть причиной резкого ускорения или резкого замедления природных процессов, - добавил Батыгин.

- "Причиной резкого ускорения", - повторил Леонов. - Я помню, вы писали о принципе неравномерности еще в молодости...

- Да, он - моя первая любовь в науке. - Батыгин подумал и добавил: - И последняя, наверно. Как видите, на нем основывается мой замысел...

- И вы совершенно убеждены в успехе?

Батыгин пожал плечами.

- Абсолютной гарантии дать не могу, но уверен, что не ошибаюсь. Ведь пока строго не доказаны всего два положения: вероятное развитие планет с разной скоростью (я имею в виду близкие по своей природе планеты) и способность людей ускорять планетарные процессы. Это нам и предстоит окончательно доказать.

- Я верю в успех вашей экспедиции, - сказал Леонов, - верю, несмотря на фантастическую смелость замысла... Но самое, пожалуй, сложное и ответственное - сейчас же начать подготовку второй экспедиции, той, что, по вашему плану, должна вылететь лет через тридцать. Хотелось бы, чтоб возглавили ее те, кто побывает там вместе с вами. Но тридцать лет!.. Даже если с вами полетят двадцатилетние юноши, - к тому времени им будет под пятьдесят...

- Меньше, чем мне, все-таки...

В дачном поселке, загнав вертолет в ангар, Батыгин и Леонов спустились к реке и выкупались. Леонов - худой, с выступающими ключицами и острыми плечами - окунувшись несколько раз, выскочил на берег. А Батыгин ровным спокойным кролем ушел на середину реки. Несмотря на почтенный возраст, он был еще крепок, силен, и плотное тело его не выглядело старческим. Но на берегу, растираясь мохнатым полотенцем, он пожаловался:

- Трудно стало поддерживать спортивную форму. А нужно. Иначе не долечу. Автоматика автоматикой, но и от нас самих потребуется предельное напряжение.

Они продолжили разговор у Батыгина. Дача, которую ему предоставляла на лето Академия наук, стояла на высоком берегу реки Москвы, но реку скрывал яр, и за деревьями виднелся лишь низкий левый берег, занятый совхозными полями и огородами. В раскрытые окна веранды заглядывали ветви вишен с алеющими среди темной зелени плодами; от крыльца к калитке шла выложенная камнем дорожка с желобками для стока воды по краям; по обе стороны от нее густо разрослась сирень.

Батыгин и Леонов, отдыхая, устроились на веранде в просторных пластмассовых креслах.

- Найти продолжателей - я имею в виду таких, которые наверняка не свернут с пути, - конечно, не просто, - сказал Батыгин. - К счастью или несчастью, но мои сыновья так и не проявили интереса к космическим проблемам. Оба они работают сейчас в Сибири, на нефтекомбинате. Один ведает автоматикой, а второй, химик, занят получением из нефти белков и сахара. Когда приезжают, все бранятся, что люди расточительно сожгли нефть, вместо того чтобы использовать ее для изготовления пластмасс и продуктов питания. Но этого, как говорится, уже не исправишь... Н-да. Вы помните дневники Амундсена? Он никогда не брал в экспедиции родственников, считая, что никакие дополнительные причины - привязанности или симпатии не должны отражаться на дисциплине и на работе. В космических пустынях, как и в полярных, тоже необходима железная дисциплина и абсолютное равенство всех перед руководителем... Вот почему иной раз я радуюсь, что мои сыновья увлеклись земными проблемами... А к молодежи я давно уже присматриваюсь. Думаю, что поиски мои увенчались успехом.