Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

— Поселенцы легко могут организовать поисковый отряд, они не боятся открытого пространства.

— Но они так твердо убеждены в неприкосновенности планеты, что не поверят нам. Да и они тоже не отыщут быстро ту пару.

— А земные роботы? Он и собраны в пространствах между Городами. Может, кто-то из них уже знает о людях в этих местах.

— Эти люди — опытные роботехники, — возразил Дэниел. — Уж они-то присмотрят, чтобы ни один робот поблизости от них не знал об их присутствии: им просто прикажут забыть. Кроме того, земные роботы сравнительно простых моделей. Они предназначены для специальных задач: собирать урожай, пасти скот, работать в рудниках. Их трудно приспособить к такой общей цели, как ведение поиска.

— Что же остается, друг Дэниел?

— Мы сами должны найти этих двух людей и остановить их, и должны сделать это немедленно.

— И ты знаешь, где они?

— Нет, друг Жискар.

— Но если поисковая партия из землян, поселенцев и роботов не найдет их быстро, как сможем это сделать мы?

— Не знаю, но мы должны.

— Необходимость — еще не все, друг Дэниел. Ты обнаружил существование кризиса и мало-помалу добрался до его сути. Но это не поможет нам. Сейчас мы так же беспомощны, как если бы ничего не знали.

— Остался один шанс, — сказал Дэниел, — притянутый за ухо и вроде бы бесполезный, но у нас нет выбора, мы можем попробовать. Амадейро, боясь тебя, послал робота-убийцу, чтобы уничтожить тебя, и это может оказаться его ошибкой.

— А если этот бесполезный шанс не сработает?

Дэниел спокойно взглянул на Жискара:

— Тогда мы окажемся беспомощными, Земля погибнет, и человеческая история постепенно сойдет на нет.

Келдин Амадейро чувствовал себя несчастным. Гравитация Земли была на треть выше, чем на Авроре, воздух на треть плотнее, звуки и запахи вне жилища тоже неприятно отличались. Здесь не было домов, сколько-нибудь претендовавших на цивилизованность. Роботы построили различные убежища. Было много пищевых продуктов, и цивилизованные удобства, функционально адекватные, но отвратительно ненадежные во всех других отношениях. Хуже всего, что после довольно приятного утра настал ясный день, и слишком яркое земное солнце начало припекать. Скоро температура будет слишком высокой, воздух — слишком влажным. Еще появились жалящие насекомые. Амадейро сначала не понял, откуда у него на руках мелкие зудящие припухлости, но Мандамус объяснил ему.

— Проклятье) — бормотал Амадейро, почесываясь. — Они могут внести инфекцию!

— Я думаю, — сказал явно безразлично Мандамус, — что иногда они это и делают. Но не всегда же. У меня есть лосьоны для облегчения зуда, и можно жечь некоторые препараты, которых насекомые не переносят, но дело в том, что я и сам нахожу этот запах непереносимым.

— Зажгите их, — сказал Амадейро.

Мандамус продолжал тем же током:

— И я не хочу делать ничего лишнего, далее пустякового: запах и дымок увеличивают шанс обнаружить нас.

Амадейро презрительно сощурился:

— Вы сами неоднократно говорили, что в этот район никогда не заходят ни люди, ни роботы.

— Это верно, но не с математической точностью. Это социологическое наблюдение, и тут всегда возможны исключения.

Амадейро нахмурился:

— Лучший путь к безопасности — закончить проект. Вы сами сказали, что будете готовы сегодня.

— Это тоже социологический расчет, доктор Амадейро. Я должен быть готов сегодня, и я хотел бы этого. Но математически гарантировать не могу.

— А когда вы сможете гарантировать?

Мандамус развел руками:

— Доктор Амадейро, я, кажется, уже объяснил вам, но повторю еще раз: это дело заняло у меня семь лет. Я рассчитывал еще на несколько месяцев личного наблюдения за различными релейными станциями на земной поверхности. Я не могу теперь сделать это, потому что мы должны закончить до того, как нас засечет, а то и остановит этот робот Жискар. Это значит, что я должен делать проверку только через наших гуманоидных роботов на реле. Я не могу верить им, как самому себе. Я должен проверять и перепроверять их рапорты, и, может быть, мне придется посетить самому одно или два места, прежде чем я буду удовлетворен. Это займет несколько дней, ну может, одну-две недели.

— Две недели? Это невозможно. Сколько по-вашему, я могу терпеть эту планету, Мандамус?

— Сэр, в один из своих предыдущих визитов я оставался на этой планете почти год, а в другой — больше четырех месяцев.

— И это вам нравилось?