Георгий Бовин - Дети Земли

Остальное было просто. Снова засыпав и плотно утрамбовав проход метра на два от места его поворота, путешественники вернулись к кораблю и подожгли шнур. Опасения Максима, что от сотрясения осыплются стенки пещеры, не оправдались. Слабый взрыв разметал лишь слой песка, находящийся непосредственно над зарядом, и образовал довольно пологую воронку, дно которой доходило до уровня прохода. Они убедились в этом через час, как только закупоренный конец прохода был открыт. Так, благодаря Маше была одержана первая победа: спустя каких-нибудь десять часов после катастрофы все, кто находился в кабине «Урана», освободились из песчаного плена.

Не обращая внимания на сыпавшиеся в воронку камни, Иван Тимофеевич, Маша и окончательно пришедший в себя, хотя и смертельно усталый Максим поползли на поиски Белова. Он лежал под концом крыла почти без признаков жизни. С огромным трудом они протащили его по песчаному тоннелю в кабину и освободили от скафандра.

Игорь Никитич был цел, но всё его тело было так избито, так густо покрыто кровоподтёками и синяками, что на него было страшно смотреть. Каркас скафандра кое-где лопнул, и острые концы его обломанных рёбер в нескольких местах впились в тело, причинив не опасные, но очень мучительные ранения.

Маша попробовала уложить Игоря Никитича в постель, но он только отмахнулся.

— Нет, нет, оставьте! Буду я валяться из-за трёх синяков! Включите-ка лучше радио.

Пока лётчики промывали ему раны, он, временами ёжась от боли, кричал в микрофон:

— Ольга Александровна! Николай Михайлович! Что вы там приуныли? Ну-ка, отзовитесь скорей!

— Игорь Никитич? Боже мой, как хорошо! — откликнулась Ольга Александровна. — Как вы себя чувствуете?

— Роскошно! Как новорождённый младенец! — ответил он со смехом, подмигивая окружающим» и показывая глазами на спеленавшие его бинты. — Николай Михайлович, не слышу вас!

— А что меня слушать? — довольно благодушно пророкотал «колючий геолог». — Лежу себе помаленьку да жду секурсу.

— Ну, лежите, лежите! Мы сию минуту выходим вас искать. Маша! Давайте-ка запасной скафандр,

— Но ведь он не по вашей фигуре, — вполголоса ответила Капитанская дочка, — Может быть, вы всё же останетесь?

— Хватит. Некогда спорить. Тащите его сюда!

Маша неохотно пошла в кладовую. Игорь Никитич приблизился к койке, на которой лежал Константин Степанович, и осторожно положил ему руку на лоб. Профессор с трудом поднял на Белова мутный, тяжёлый взгляд.

— Вы? — скорее догадался, чем услышал Игорь Никитич. — Теперь всё хорошо! Всё хорошо.

Слабая улыбка тронула углы запёкшихся губ старого учёного.

— Конечно, хорошо! Вот мы только сходим сейчас за доктором. А вы пока поспите… Ладно?

Константин Степанович покорно закрыл глаза.

— А вы куда? — изумился Белов, увидев Машу, одетую в скафандр. — Сейчас же снимайте, вы остаётесь дежурить. Да смотрите хорошенько за профессором! — прибавил он шёпотом.

Маша охнула, но не осмелилась спорить. Только в горящих глазах её сквозили непокорство и глухая обида.

А Игорь Никитич, быстро надевая запасной скафандр, вслух соображал:

— Компас есть… Маша! Уточните пеленг! Так… Значит, азимут восемнадцати… Отметим… Кирки с собой. Максим, возьмите нить Ариадны!

— ???

— Ну, моток тонкой стальной проволоки, да побольше! Так. Теперь, кажется, всё. Пошли!

Найти заживо погребённых Петрову и Синицына не представляло труда, так как направление поисков было известно. Мужчины ползли, постепенно разматывая проволоку, соединявшую их с кораблём. Часа за полтора им удалось отползти от корабля на четыреста с лишним метров. Двигаться приходилось почти против ветра, который за последние часы несколько изменил направление. Время от времени Белов бил плашмя киркой по песку и спрашивал у засыпанных, слышат ли они звуки ударов. Те отвечали с досадой, что ничего не слышно. Синицын не удержался от восклицаний о том, что спасательный отряд, видимо, ищет их совсем не там, где надо. Волнуясь и сбиваясь, слабеющим голосом он просил Белова снова начать поиски от корабля. Было ужасно обидно слышать над самым ухом голоса изнемогающих товарищей и не иметь возможности оказать им помощь.

Наконец Ольга Александровна, попросив Синицына помолчать, сказала, что она слышит какой-то шум.

— Сейчас я ударю три раза подряд, с интервалом в одну секунду, — предупредил Белов.

Едва прозвучал последний удар, как Ольга Александровна радостно воскликнула: