Георгий Бовин - Дети Земли

— А ты знаешь, из чего она сделана? — спросил Максим, делая страшные глаза.

— Нет…

— Ведь это рений, чистый рений, который стоит в десятки раз дороже золота!

— Да что ты говоришь! Зачем же понадобилось делать из него сопла?

— А ты знаешь, при какой температуре он плавится?

— Нет.

— Опять нет! Ну, слушай: при 3440 градусах! Он не соединяется с водородом, не окисляется при высоких температурах, по твёрдости не уступает лучшим сталям. Ясно?

У Гали было такое ощущение, будто она на бегу со всего размаха ухнула в яму с водой. Но делать было нечего. Оставалось положиться на молчаливость друзей…

Скоро настали дни, когда и на кинооператора навалилась уйма работы. Гале приходилось фотографировать гнёзда минералов, отполированные глыбы скал, выступающие из песка, пучки водорослей на морском берегу, словом, всё, на чём останавливался взор исследователей, и Галя работала неутомимо.

Однажды, не спросив разрешения у Белова, она надела лёгкий водолазный скафандр и собралась было опуститься в море, чтобы сделать подводные съёмки. Однако она не успела покинуть кабину, её выдала Белову Ольга Александровна.

Впервые за всё время путешествия Игорь Никитич вышел из себя. Он приказал доставить Галю к его рабочему столу.

— Кто вам разрешил спускаться под воду?

— Но ведь нужно же произвести подводные съёмки.

— Это не ответ! Вы не имели права их делать без моего разрешения. И на будущее время я вам категорически запрещаю вести какие-либо специальные съёмки без согласования со мной. На ближайшие дни у нас намечено траление, будьте довольны и этим. Можете идти!

— Слушаюсь! — Галя повернулась, но, сделав несколько шагов, остановилась и искоса посмотрела на Белова.

Тот писал, не обращая на неё никакого внимания.

— Игорь Никитич!..

— Да?

— Простите меня, пожалуйста…

— Вы это говорите просто так, или действительно поняли, какую глупость собирались сделать?

— Ну что же страшного в том, что я хотела побродить по дну, снять любопытные раковины…

— Идите сюда! — Игорь Никитич указал на соседнее кресло. Неужели вы не понимаете, что жизнь члена экспедиции дороже самых интересных съёмок?

— Но ведь все мы поминутно рискуем жизнью! На Селигере вы сами говорили, что у нас почти нет шансов на возвращение!

— А вы помните, что я говорил в день вашего прибытия на Н-ский завод? Если нет твёрдой надежды на возвращение, то путешествие становится бессмыслицей!

— Но ведь вы же не будете отрицать, что мы страшно рискуем?

— Да, рискуем! Но рискуем разумно, рискуем только там, где это неизбежно. А вы что затеяли? Лезть к ракушкам в гости? А вы уверены, что там, кроме ракушек, нет других хозяев, которые будут в восторге от вашего прихода… с гастрономической точки зрения?

— Что вы, Игорь Никитич! До сих пор мы не встретили не то что чудовищ, а даже насекомых и червей!

— Ну, хорошо! Можете оставаться при своём мнении, но в море вы не полезете.

Галя очень огорчилась. Море выглядело пустынным и не внушало никакого страха, поэтому опасения Игоря Никитича казались ей ненужной перестраховкой.

На следующий день, то есть после восьмичасового сна, который последовал за этим малоприятным разговором, Игорь Никитич приказал достать небольшой пелагический трал, хранившийся среди запасного оборудования. Пользуясь сравнительно тихой погодой, он посадил «Уран» на воду и приступил к исследованию моря.

Вначале трал был настроен для донного траления. Несколько забросов на глубинах около ста метров не принесли никакой добычи, кроме морской травы, похожей на красноватую мочалу. Затем стали попадаться кусты жёстких, пропитанных известью водорослей, и среди них огромные волосатые черви отвратительного вида.

При одном из забросов попалось несколько глоуторий и довольно большая пятиконечная морская звезда, появление которой было встречено с шумной радостью. Настроив трал на большую глубину, поймали какую-то странную рыбу длиной около полуметра. Её голова и туловище были покрыты суставчатым костяным панцирем, позволявшим его обладательнице довольно легко извиваться. Длинный и тонкий хвост этой рыбы был мягким и походил на змеиный. При виде этого маленького чудовища Николай Михайлович пришёл в крайнее возбуждение. Он рассказал, что подобные суставошейные рыбы, у которых все кости находились снаружи, некогда обитали и в первобытных морях Земли. Значит, развитие жизни на разных мирах шло по очень сходным путям. Это открытие имело огромную принципиальную важность.