Евгений Загданский - Прыжок в бессмертие

Майкл прикусил губу. Как все-таки он не рассудителен!

Вместо того чтобы расположить отца к откровенному разговору, он забросал его противоречивыми вопросами. Их слишком много. Они слишком глупы. Отец, конечно, ничего не ответит.

- Скажи-ка мне лучше, что слышно о Свароге? Ты вчера вечером обработал на "Телемаке" информацию, поступившую из России?

Майкл нахмурил брови и бросил недовольный взгляд в сторону отца. Ну, конечно. Разговор о главном не состоится. Открыв дверь лаборатории, Майкл полной грудью вдохнул соленый воздух океана.

- Ты думаешь только о своей машине... Опасаешься, что этот русский... Неужели вся наша жизнь будет сводиться только к одному: кто кого обгонит?

- Это не худшее, что нас ожидает.

- А я не могу... Слышишь?.. Не могу и не хочу...

- Что с тобой? Ты теряешь над собой контроль!

- Я хочу жить, отец! Понимаешь? Хочу жить...

-- Ты так странно говоришь об этом. Я не понимаю тебя.

- Я не знаю, сколько лет... да что там лет, сколько месяцев, недель или часов нам отведено для жиани на земле...

- Что ты имеешь в виду?

-- Мир поставлен на грань катастрофы. Ты требуешь от меня служения науке... А я не знаю, что могут дать миру твои синтетические звери. Я боюсь, что твое поколение...

- Постой, постой,- в голосе Манджака прозвучали металлические нотки,ты, оказывается, боишься новых открытий в науке. Это раз... Затем ты обвиняешь мое поколение...

- Эйнштейн, создавая теорию относительности, тоже не думал, что это повлечет за собой смерть сотен тысяч людей в Хиросиме и Нагасаки...

- Кто дал тебе право обвинять? - Манджак старался говорить спокойно, даже нарочито медленно произносил каждую фразу.

- Я не хочу никого обвинять. Но я не могу заставить себя забыть недавнее прошлое. Не могу спокойно думать о будущем..

Слова Майкла беспощадно ранили Манджака-старшего. Этот разговор назревал уже давно. Уже не раз Манджак замечал в словах сына холодок, не раз Майкл заставлял его думать о том, о чем хотелось бы забыть. Почему этот разговор произошел именно сегодня? Что ответить сыну?

Теперь, когда позади остался один из труднейших этапов работы, когда их усилия увенчались успехом, он должен еще и еще раз обдумать свои отношения с сыном. А сейчас пусть Майкл займется делом. Меньше останется времени для этих сомнительных идей.

- Мы еще вернемся к этому разговору.- Он подошел к сыну и положил ему на плечо руку.- А сейчас иди займись делом.

Тед Манджак пристально посмотрел в лицо Майкла, и тот, не выдержав взгляда, опустил глаза.

- Подключи к биологической колыбели новую группу колонн с аминокислотами. К вечеру мы продолжим эксперименты. Задача будет более сложной.

Медленным шагом Манджак вышел из лаборатории и направился вдоль берега. Ему хотелось заставить себя не думать о предстоящих работах, сосредоточить все свои мысли на сыне. Он никогда не предполагал, что первое утро после его большой победы может оказаться столь мрачным. В чем дело? Майкл хочет вернуться на континент. Он ищет встречи с этой Медж. Неужели он не отдает себе отчета, что его ждет в жизни, если он свяжет себя с этой особой?

Возраст Майкла? Он, Манджак, в эти годы еще не помышлял о женитьбе. А может быть, не только Медж?

Худощавая, широкоплечая фигура Манджака удалялась от лаборатории. Ветер трепал его седые волосы, серые глаза почти скрылись под темными, сросшимися над переносицей бровями, четкая морщина разделила высокий лоб. Манджак прислушался к рокоту волн и потерял нить. рассуждений. Он пытался задать себе несколько вопросов - то был его излюбленный метод побудить к движению мысли,-но вернуться снова к Майклу не смог.

- Видно, мозг сам,- усмехнулся Манджак,- избегает неприятных для него тем...

Величественное зрелище просыпающегося океана захватало ученого.

В строгом ритме океан посылал к острову одну за другой темно-зеленые волны. С тихим рокотом подкатывались они к пологому берегу, к самым ногам Манджака. А чуть поодаль, у входа в бухту, где в причудливых позах застыли серые глыбы камня, волны, взяв длинный разбег, всей своей тяжестью обрушивались на препятствия. Тяжелые удары следовали один за другим, казалось, через математически точные промежутки времени. На смену исчезнувшей волне из глубин океана возникал новый яростный вал и так же бесстрашно устремлялся к упрямым скалам.

Мириады мельчайших брызг сталкивались в стремительном полете с косыми лучами солнца, и над неподвижными серыми глыбами камня висел причудливый купол, сотканный из искрящихся, радужных огоньков.