Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

Мы немного поели и пошли. У Ноли была фляжка с водой, которая висела у него на плече на ремне. В карманах его комбинезона нашлось место для трех банок мясных консервов Он дал мне половину содержимого одной из них, сам же проглотил полную. Я спросил себя, что он будет делать, когда истощатся его скудные съестные припасы. Конечно, он мог быть достаточно хорошим охотником, чтобы подстрелить какую-нибудь дичь, но, думаю, он не рискнет пользоваться своим оружием из боязни выдать место нашего расположения.

Ночь застала нас на западном склоне следующей горы, в двухстах метрах от ее вершины. Ноли связал мне щиколотки, надел на шею удавку, а другой ее конец привязал к стволу тонкого дерева неподалеку. Я лежал в очень неудобной позе. К тому же мой кишечник дал о себе знать такими дикими спазмами, что я не смог не уступить ему и теперь находился всего в нескольких сантиметрах от собственных экскрементов. Мочевой пузырь я был вынужден облегчить на собственную ногу. Ночь была холодной и влажной. Потом пошел промозглый мелкий дождик, сразу пробравший меня до костей. Но я бывал и в худшем положении. И я знал, что не стоит пытаться бежать в первую же ночь, если только не подвернется какая-нибудь счастливая возможность.

Я решил уговорить себя поспать немного, чтобы восстановить силы. Я знал, что Ноли должен спать чутко и беспокойно, так как у него не было привычки отдыхать в таких условиях. И действительно, он просыпался каждые пять минут в течение всей ночи. Албанец садился, чтобы взглянуть на меня, даже вставал и кружил вокруг некоторое время. По крайней мере, так он рассказал мне на следующий день, так как сам я ничего этого не видел и проспал всю ночь как сурок.

На следующее утро глаза его были не менее красны, чем глаза у Авроры, но вот лицо ее было гораздо свежее, чем у Ноли.

Он встал надо мной и помочился сверху. Этим он, по-видимому, хотел наказать меня за то, что я мирно прохрапел всю ночь, в то время как он мучился, а с другой стороны, это было частью его концепции войны нервов. Но мне было на это наплевать. Моча была приятно теплой, а подобное со мной делали уже не раз. Только вот он не знал, что все те, кто позволил себе подвергнуть меня столь унизительному оскорблению, были уже давно мертвы и холодны, как вчерашняя моча.

Я отстранился от него и поднялся на ноги, чтобы помочиться в свою очередь. Он смотрел, как я делаю это, и на лице его появилось загадочное выражение. Его член, который он не убрал в гульфик, на глазах наливался кровью и твердел. Он взглянул на него сверху, потом посмотрел на меня и улыбнулся.

Потом Ноли знаком показал мне, чтобы я отправлялся в путь и шел впереди него.

Я знал, о чем он думает. Албанцы долгое время находились под влиянием турков. Но в этой склонности не стоит искать исторических причин. Таких вот Анверов Ноли целый легион и в Западной Европе, в обеих Америках, в Африке и в Азии, и никакие турки их к этому не толкали.

К полудню мы достигли подножия горы. Он вскрыл новую коробку с консервами, но в этот раз я получил всего лишь половину половины ее. Мой желудок протестовал и требовал добавки, и я чувствовал, как улетучиваются мои силы. Слух практически вернулся ко мне во всей своей остроте, и, когда Ноли приближался ко мне, я слышал, как у него в животе играет и журчит музыка голодных кишок. Он тоже остался голодным, хотя съел в четыре раза больше меня.

На следующее утро я понял, насколько он плох. Голод терзал его. Даже в спокойном состоянии, без траты физических сил на такой утомительный труд, как ходьба в горах, ему требовалось гораздо больше еды. В середине утра голод одержал верх над его осторожностью. Мы пересекали небольшое каменистое плато со скудной растительностью, когда из-за куста внезапно вынырнул горный панголин. От удара пули калибром 9 мм животное покатилось по земле, неожиданно почувствовав сильный удар по спине. Я резко обернулся. Ноли глядел на меня, широко улыбаясь. Теперь у него была еда, и, более того, он заметил, что я был гораздо менее глухим, чем хотел казаться.

Он подобрал добычу, но заставил прошагать меня еще не менее пяти километров, прежде чем решил, что мы достаточно удалились от того места и, не подвергая себя опасности, можем позволить себе сделать привал. С помощью ножа он довольно ловко снял с панголина шкуру, покрытую крупными костяными щитками, похожими на огромные чешуйки, освежевал его, а потом выкопал ямку в земле. В ней он развел небольшой, почти бездымный костер. Затем из шкуры зверька Ноли соорудил примитивный горшок и наполнил его водой из недалекого ручейка. После этого он поместил этот горшок над огнем и стал кидать в него раскаленные камни из костра. Когда они остывали, он вытаскивал их и снова клал в огонь, заменяя их другими камнями из костра. И так он продолжал до тех пор, пока блюдо не было полностью готово. Получилось нечто вроде рагу, пресного и тепловатого, зато богатого белком. Мы наелись досыта, и там еще осталось достаточно для второго такого же сытного обеда. Ноли снял с меня наручники и приказал вытянуть руки перед собой. После этого он вновь надел их на меня и сунул в руки горшок с едой. Теперь я должен был нести нашу пищу. И это было не так уж глупо с его стороны, каким бы идиотом он ни казался.