Впереди дорога петляла меж палаток уже известной мне конструкции Дока Калибана. В лагере я насчитал человек тридцать солдат, чуть меньше на стене, около двадцати. За последним рядом палаток дорога устремлялась вдаль, прямая, как стрела, и исчезала у противоположного конца долины, узкого, словно горлышко бутылки.
По дороге к верхнему, сужающемуся концу долины, Муртаг несколько раз вступал в радиопереговоры с невидимыми охранниками, видимо, называя пароль. Нас никто не останавливал. Но эти меры предосторожности лишь укрепили меня в предположении, что мы приближаемся к пещерам. Из разговоров Муртага с его корреспондентами я понял, что те испытывают нужду в боеприпасах. Не знаю почему, но у меня появилось впечатление, что в результате последних серьезных операций (в числе которых, вероятно, числилось и мое пленение) численность размещенного здесь контингента войск значительно уменьшилась.
Джип проскочил под нависающей глыбой серого гранита, испещренного красными прожилками. Из бойниц, пробитых в толще камня у подножия скалы, на нас смотрели белые и черные лица батальона охраны. Обернувшись назад, когда джип миновал скалу, в трех метрах над выступом я увидел грот или небольшую пещерку, тоже битком набитую вооруженными солдатами. Да, если это и был секретный вход в пещеры, то охранялся он весьма основательно.
Шофер притормозил, огибая выпуклый бок скалистого выступа, и мы вновь затряслись по ухабистой, каменистой дороге. Так мы проехали еще пару миль и наконец остановились. В этом месте стены ущелья сходились почти вплотную, оставляя узкий проход, едва позволявший пройти одному человеку. Лучи солнца еще не проникли сюда и в глубине прохода царила таинственная темнота.
Как только джип остановился, солдаты попрыгали на землю. Замок, которым моя цепь крепилась к скобе в полу машины, был снят и меня вытащили наружу. Маленький отряд поспешно зашагал по узкой тропе. Плечи почти касались скал, уходящих ввысь на неведомую мне высоту. Небо почти не было видно. Здесь всегда царили полумрак и прохлада. Через пару минут нам пришлось остановиться перед очередным постом, состоящим из четырех охранников. Мы прошли еще совсем немного и вновь были вынуждены остановиться. Тропинка обрывалась на краю провала, уходящего вниз метров на шестьдесят. По другую сторону пропасти, метрах в трехстах от того места, где мы находились, был виден обрывистый склон другой горы, вершина которой пряталась в клубах густого тумана, медленно поднимающегося из темного провала.
Муртаг дулом пистолета подтолкнул меня к самому обрыву. Я взглянул вниз. Когда глаза привыкли к полумраку, я смог увидеть далекое дно ущелья, усеянное голыми безжизненными скалами. Лишь узенькая полоска зелени выдавала редко растущую траву и кустарник по берегам неширокого извилистого ручейка, бегущего по каменистой почве. Ручей начинался в небольшом озерце, расположенном в дальнем конце провала, и исчезал где-то у подножия каменной стены, на которой мы сейчас стояли. Три маленькие, сложенные из камня хижины, приклеившиеся к противоположной стороне провала, были единственными признаками жизни в этом месте, больше похожем своей дикостью на один из кругов Дантова Ада.
Внезапно справа от меня взвыл мотор. Я обернулся и увидел приближающийся задним ходом автомобиль. В кузове находился подъемный кран с прикрепленной на конце стрелы корзиной из плетеной кожи. Я сразу понял, что мне предстояло. Судя по всему, они собирались спустить меня в этой корзине на дно провала.
Я оказался прав. Осклабившись в улыбке, обнажившей его длинные желтоватые клыки, Муртаг не сводил с меня ненавидящего взгляда своих глаз и дула пистолета, пока с меня снимали наручники. Я с удовольствием потянулся и сделал несколько разминочных движений. Затем, повинуясь приказу, забрался в корзину. Собственно, у меня не было выбора. Дула их автоматов были достаточно красноречивы и все они были нацелены на меня.
Грузовик вновь попятился, пока его задние колеса не нависли над обрывом. Я повис в пустоте. Стрела дрогнула и барабан с намотанным на нем тросом медленно закрутился, корзина заскользила вниз. Стена оказалась совсем рядом, и я мог хорошо рассмотреть ее поверхность. Что меня поразило, так это ее невероятная гладкость. Будто все выступы, которые могли бы послужить опорой для рук или ног, были специально стесаны и камень был зашлифован наждачной бумагой.
Достигнув дна, я вылез из корзины, которая тотчас же была поднята наверх. Снизу лица нагнувшихся над пропастью людей казались похожими на маленькие белые и черные луны. Но вот одно за другим они исчезли и я остался один.
Читать дальше