Не прошло и шести секунд, как я снова крепко заснул.
Было шесть часов утра, когда меня вновь разбудили. В течение ночи я несколько раз наполовину просыпался из-за дождя. Густой и плотный лиственный полог верхних и средних этажей леса не позволял дождю падать прямо на мое тело. Но то здесь, то там прорывалась крупная тяжелая капля или тоненькая струйка, которые время от времени наполовину будили меня. Но я человек привычный к таким мелким неудобствам и почти не обращал на них внимания. Меня по-настоящему не обеспокоили бы даже внезапное резкое понижение температуры воздуха или проливной дождь..
Не то что мои охранники! Они чертыхались и проклинали меня на чем свет стоит, как причину, из-за которой они должны были мокнуть под дождем, когда все остальные находились в тепле под непромокаемой тканью их палаток. Но, ругаясь, солдаты не забывали приглушать свои голоса, чтобы не вызвать на себя гнев их офицеров.
Через несколько секунд после утреннего свистка «на побудку» Муртаг уже стоял на пороге своей палатки. Он вновь пристально и внимательно осмотрел меня, будто пытаясь удостовериться, что я не собираюсь испариться у него на глазах вместе со всеми его чаяниями и надеждами на щедрую компенсацию. Затем вновь нырнул в палатку, и вскоре оттуда донеслось жужжание электробритвы.
Были зажжены все жаровни, и вскоре мне развязали руки и сняли с них наручники, чтобы я смог поесть самостоятельно. Вокруг меня количество стражников не уменьшилось. После завтрака мне было позволено встать. Я потянулся и сделал несколько движений, возвращая гибкость сочленениям и восстанавливая кровообращение в затекших руках и ногах. Все тело болело от многочисленных ударов о ветви во время падения, и за ночь эта боль нисколько не уменьшилась.
Выбора у меня не было. Поэтому я нисколько не сопротивлялся, когда мне вновь связали руки за спиной. Зато теперь с меня сняли ножные кандалы и разрешили немного размять ноги, прогуливаясь туда-сюда, пока отряд сворачивал лагерь. Ткань палаток вновь превратилась в «носовые платки», а арматура заняла место в походных чехлах.
Вся мебель тоже была складной и в походном виде занимала совсем мало места. Пустые консервные банки сминались простым ударом каблука и отправлялись в общую кучу отходов, собранную в одном месте. Нескольких капель бензина и одной спички было достаточно, чтобы все это вскоре запылало в огне яркого костра. Впрочем, все прогорело очень быстро, оставив после себя лишь кучку серого пепла, который был тщательно собран и затем развеян по дороге. К моменту выхода отряда на поляне не осталось ничего, что говорило бы о нашем здесь пребывании. Даже следы в земле от палаточных колышков вскоре исчезли под ударами подошв солдатских ботинок, снабженных широкими пластмассовыми дисками.
Шествие вновь возглавил Муртаг. Он шел, часто поглядывая на компас и то и дело поднося к уху маленький приборчик, висящий на цепочке у него на шее. Любому человеку, за исключением, пожалуй, лишь аборигена, очень легко заблудиться в тропическом лесу. Говоря об аборигене, я не говорю о среднестатистическом африканце, который рискует забраться в мир лесных гигантов, лишь защищая собственную жизнь. Я имею в виду истинных аборигенов, живущих в этом мирном краю: пигмеев, антропоидов и диких зверей. Только они знали, как найти дорогу в зеленом лабиринте джунглей. Они и я.
Я шел в середине отряда, недоумевая про себя, почему Муртаг ведет отряд другой дорогой, вместо того чтобы вернуться по своим же следам к опушке леса, до которой было от силы шесть километров. Но он выглядел уверенно и, казалось, знал, что он делает. И действительно, прошагав полдня по лесу, отряд вышел на обширную прогалину, как потом оказалось, специально вырубленную в центре леса, на которой хватало места для посадки сразу двух вертолетов.
Вскоре приземлился один из них, «Сикорский S-62». Мне снова связали лодыжки и в таком виде я был вынужден проскакать до аппарата. Влезал я в него в основном при помощи рук. За мной на борт вертолета поднялись Муртаг и двенадцать солдат. Остальных вертолеты перевезут позже, делая челночные рейсы. При этой мысли у меня потеплело на сердце. По крайней мере, мне удалось уменьшить их воздушные силы.
Но я ошибся. Когда, после двадцати пяти минут полета (по часам Муртага), мы приземлились в центре другой вырубки, гораздо большей по площади, я увидел целый палаточный городок. Он состоял из сорока палаток, стоящих концентрическими кругами, и занимал большую часть открытого пространства. В одном углу располагалась вертолетная площадка, но хватало места и для еще нескольких. Но я не увидел ни одного истребителя. Не было даже взлетной полосы для него.
Читать дальше