Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

Я спустился вниз. Триш страховала меня, держа дверь на мушке своего револьвера 45-го калибра. Она заверила меня, что умеет обращаться со столь мощным оружием. Но я никогда не доверял ему в том, что касается меткости стрельбы, особенно если его держат руки женщины. Ведь что бы там ни говорили, как бы ни сильна была женщина, она никогда не будет сильнее здорового мужчины. Поэтому я немного опасался за целостность собственной шкуры, если она откроет огонь по нашим противникам, в то время когда я еще буду находиться на линии ее огня.

Я прислушался. За дверью тихо переговаривались мужские голоса. Я насчитал троих Обоняние подтверждало мой вывод, но запах пороха не позволял быть уверенным с этой стороны.

— Черт бы его побрал! — говорил один из них. — У него не может быть много патронов, даже если он забрал все, что оставалось у парней наверху, Думаю, нам стоит попытаться прорваться.

— Дурацкая затея, — ответил другой голос, — Все равно мы в хреновом положении. Если мы останемся здесь, он может спуститься по другой лестнице и зайти нам в тыл. Или просто оставить нас здесь. А сам тем временем смоется куда-нибудь.

— Это было бы лучше всего, — отозвался третий голос, — Пусть Ноли сам разбирается с ним.

— Черт, черт и еще раз черт! А если у них тоже нет зарядов? Что они сделают?

— Ну, мы тоже не богачи, — вновь сказал первый. — У нас на троих шесть пуль. Мы не имеем права истратить попусту ни одной.

— Да, но если у них больше, чем мы думаем, нам всем крышка, — произнес второй.

— А если рвануть отсюда когти? — спросил тот, у которого чувствовался американский акцент. — Это же сплошной бордель! Все идет совсем не по тому сценарию, о котором нам говорили. Ноли убеждал нас, что это не дело, а конфетка. Нужно лишь развернуть ее и положить в рот. Но я в жизни не видел ничего худшего, после Катанги.

— Мы уже получили от Ноли аванс, значит, надо оставаться, — сказал другой. — Впрочем, если сейчас мы соберем манатки, можно будет поставить крест на оставшиеся обещанные пять тысяч долларов. К тому же прошел слушок, что сверх этого нам заплатят золотишком.

Я вынул чеку из гранаты, сосчитал до трех и бросил ее под дверь. Она ударилась о камень с сухим металлическим звуком. Наступила короткая тишина, после которой раздались испуганные возгласы и шум поспешного бегства. Я прижался к стене, спрятав голову между рук и заткнув пальцами уши. Тем не менее взрыв наполовину оглушил меня. Дверь разлетелась в куски, и из-за нее повалили клубы дыма, заставившие меня чихать и кашлять.

Когда дым немного рассеялся, я заглянул внутрь. Все трое были убиты. Взрыв размазал их по стене, переломав, как тряпичные куклы. Кое-где на трупах еще тлели остатки одежды. К несчастью, взрыв также уничтожил и их оружие: у двух револьверов были погнуты стволы, а третий вообще взорвался.

В течение двух последующих минут мы израсходовали все пули и стрелы, что еще у нас оставались. В то время когда мы поспешным шагом пересекали огромный холл при главном входе в замок, освещенный электрическими торшерами в виде горящих факелов, с галереи, идущей вдоль стены холла, на нас упала какая-то темная масса. Триш вскрикнула, и я успел отскочить в сторону, сделав при этом поворот на сто восемьдесят градусов. Тяжелый рыцарский доспех, принадлежавший одному из моих предков в середине XV века, сэру Джону Лоамж де Клизье Вильяму Кламби, барону Грандриту, обрушился на пол позади Триш. Она выстрелила в направлении галереи, утопающей в темноте. Там был смутно виден удаляющийся бегом силуэт мужчины. Револьвер Триш был уже пуст, но она, вероятно, все-таки задела его, потому что, пробежав несколько метров, человек зашатался, упал на перила балюстрады и тяжело рухнул вниз, на камни холла.

В этот момент в противоположном конце холла появился еще один человек с револьвером в руках и тут же открыл по нам огонь. Моя стрела пронзила ему плечо. От удара человек, сделав полный оборот вокруг себя, рухнул на пол. Я перезарядил арбалет. И вовремя. Другой человек, выскочивший из коридора, ведущего к центральному входу, подбежал к упавшему и поднял его револьвер. Он выстрелил, но тоже промахнулся. Не то что я. У него был единственный шанс, и он его упустил. На второе нажатие курка его револьвер ответил сухим щелчком. Обойма была пуста. В следующее мгновение моя стрела торчала в его горле.

Раненный в шею был бледен. Его широко раскрытые глаза с испугом следили за мной.

— Сколько еще засад вы мне приготовили?