Мэрион Брэдли - Пленник дуба (Туманы Авалона - 4)

- Да будет тебе, дорогая моя, - лениво отозвалась Моргауза. - Тебе ведь и самой когда-то было пятнадцать. Неужто ты всегда вела себя так уж примерно? И никогда не поглядывала украдкой на какого-нибудь молодого человека, не сплетничала о нем и не думала, каково это - целоваться с ним, будь он с бородой или без бороды?

- Не знаю, где ты находилась в пятнадцать лет, - негодующе отозвалась Гвенвифар, - а я росла за монастырскими стенами! И мне кажется, что монастырь был бы самым подходящим местом для всех этих невоспитанных девиц!

Моргауза рассмеялась.

- Когда мне сравнялось четырнадцать, я уже отлично разбиралась в тех, кто носит штаны. Помнится, я частенько сиживала на коленях у Горлойса - он уже был тогда женат на Игрейне, и Утер еще не успел положить на нее глаз, и Игрейна это приметила. А потому-то стоило ей стать женой Утера, как она тут же выдала меня замуж за Лота, лишь бы только я оказалась как можно дальше от Утерова двора. Она б охотно отправила меня и за море, если б только могла! Ну признайся - неужто ты никогда не выглядывала из-за монастырских стен, чтоб полюбоваться на какого-нибудь юношу, объезжающего лошадей для твоего отца, или на какого-нибудь молодого рыцаря в красном плаще?

Гвенвифар уставилась в землю.

- Все это кажется таким далеким... - протянула она, но затем, взяв себя в руки, быстро произнесла: - Вчера вечером охотники добыли оленя. Я приказала, чтоб его разделали и зажарили к обеду. Возможно, нам придется еще забить свинью, если саксы и вправду собрались здесь погостить. И надо проследить, чтоб все комнаты застелили свежей соломой - у нас просто не хватит кроватей на всех!

- Отправь девиц - пускай они об этом похлопочут, - посоветовала Моргауза. - Нужно же им учиться принимать гостей - их ведь затем тебе и поручили, Гвенвифар. А обязанность королевы - поприветствовать своего господина, когда он возвращается с войны.

- Ты права.

Королева передала с пажом распоряжения своим дамам, и вместе с Моргаузой двинулись к главным воротам Камелота. "Ну и картинка - как будто мы всю жизнь были лучшими подругами", - подумала Моргауза. Хотя... ведь их теперь так мало осталось - тех, кто помнит времена их молодости...

Подобное чувство охватило Моргаузу тем же вечером; огромный зал был украшен праздничными стягами, а дамы и рыцари блистали прекрасными нарядами - все почти как во времена величия Камелота. Но многие из соратников никогда уже не вернутся - их отняла война либо поиски Грааля. Моргауза нечасто вспоминала, что она уже немолода, и это пугало ее. Чуть ли не половину мест за Круглым Столом теперь занимали бородатые саксы в грубых нарядах, или зеленые юнцы, только-только взявшие в руки оружие. Даже ее младшенький, Гарет, сделался теперь одним из старейших рыцарей Круглого Стола, и новички относились к нему с чрезвычайным почтением, именовали его "сэр" и постоянно обращались к нему за советом, а если вдруг расходились с ним во мнении и осмеливались возражать, то запинались от нерешительности. А Гвидион - большинство придворных звали его сэром Мордредом, - похоже, сделался вожаком младшего поколения, новоявленных рыцарей и тех саксов, которых Артур избрал своими соратниками.

Дамы Гвенвифар и слуги отменно справились со своей задачей: на столе было вдоволь жареного и вареного мяса, стояли огромные мясные пироги с подливкой, блюда с ранними яблоками и виноградом, свежевыпеченный хлеб и чечевичная каша. Пир подошел к концу; саксы пили и развлекались своей излюбленной игрой - загадками. Артур позвал Ниниану к королевскому столу и попросил спеть. Гвенвифар наслаждалась соседством с Ланселетом. Одна рука у него висела на перевязи, и на голове тоже красовалась повязка - память о встрече с норманнским боевым топором. Поскольку рука его еще не слушалась, Гвенвифар нарезала для него мясо. И никто, подумала Моргауза, не обращал на это ни малейшего внимания.

Далее за столом сидели Гарет и Гавейн, а рядом с ними - Гвидион, евший из одной тарелки с Нинианой. Моргауза подошла поприветствовать их. Гвидион успел вымыться и привести волосы в порядок, но нога у него была перевязана, и Гвидион пристроил ее на небольшой стульчик.

- Ты ранен, сынок?

- Ничего серьезного, - ответил Гвидион. - Я уже слишком большой, матушка, чтоб забираться к тебе на колени и жаловаться, что я ушиб пальчик.

- Что-то это не очень похоже на ушибленный пальчик, - заметила Моргауза, взглянув на повязку, испятнанную засохшей кровью. - Но раз тебе так хочется, я оставлю тебя в покое. У тебя появилась новая туника?