Никита Попов - Безжалостное добро

– Ну, как дела? Все написал? Что у тебя было?

– Легисты и Макиавелли. Как раз то, что я хорошо знал. Повезло, в общем. А у тебя как?

– А, лучше не спрашивай. К пересдаче уже сегодня можно начинать готовиться. Терпеть не могу этот предмет.

– Да? А какие предметы не входят в этот список? Физкультура? Хотя нет, совсем забыл, на третьем курсе ее уже нет.

– Ладно, хватит тебе. Ты лучше скажи, со Светкой-то поговорил наконец? Ты же собирался.

– Собирался, ну и что? Я ведь не уточнял, когда именно.

– Ну смотри. Как бы не опоздать тебе. На такую красотку желающие всегда найдутся.

– Ничего, успею. Может, на этой неделе поговорю.

– Ну давай, дерзай. Не робей только. Ты в столовую не хочешь сходить? А то я есть страшно хочу, позавтракать не успел сегодня.

– Да, я тоже. Нечем было завтракать. Кофе наспех выпил, и только. Пошли. Народу как раз мало должно быть, еще ведь пары идут.

Две пары по китайскому, на которых преподаватель Ван, недавно приехавший прямо из Пекина, усиленно жестикулируя, пытался донести до студентов характерные особенности развития современного китайского общества, в конце концов завершились, учебный день подошел к концу. Студенты постепенно расходились, некоторые из них, которые во время пар не сочли для себя нужным прислушиваться к льющейся речи посланца Поднебесной, подходили к преподавателю и с помощью уточняющих вопросов пытались тонко выяснить, о чем, собственно, шла речь на этих двух парах. Андрей в их число не входил, поэтому он направился к выходу. Уже в дверях он оглянулся и увидел, что Света о чем-то говорит с учителем Ваном, а Костя, стоявший рядом со своим столом, знаками показал ему, что он тоже хочет проконсультироваться с преподавателем и чтобы Андрей не ждал его. Андрей махнул ему рукой на прощанье, бросил последний на сегодня взгляд на Свету и вышел из аудитории. Он быстро спустился по лестнице, прошел по коридору, кивнул на выходе охраннику и выскочил на улицу. Дел на сегодня у него больше никаких не было, поэтому можно было сразу ехать домой. Однако на полпути к автобусной остановке он вспомнил, что забыл тетрадь по курсу учителя Вана в классе. Да что со мной сегодня такое, в самом деле? Не память, а какое-то решето. Давно я не помню за собой такой рассеянности. Ладно, придется вернуться. Надеюсь, аудитория еще не закрыта.

Андрей взбежал по лестнице на нужный этаж, подошел к двери и уже было собирался повернуть дверную ручку, как вдруг услышал знакомый голос за дверью. Это была Света, она разговаривала прямо за дверью с кем-то из одногруппниц, кажется, с Мариной. Андрей не собирался подслушивать, но тут он услышал свое имя и невольно решил прислушаться к их разговору.

– Ты про кого, про этого Андрея? – насмешливо протянула Света за дверью. – Ну нет, такие, как он, мне точно не подходят.

– А что ты так категорично? Вроде бы неплохой парень, увивается так за тобой, да и…

– Да при чем тут плохой, неплохой? Мне до этого нет никакого дела. Он же просто студент, понимаешь? Ну какой с него толк? Вот то ли дело, например, Толик. У него и машина, и ресторан свой, и клуб вроде бы свой планирует открывать.

– Что за Толик? Ухажер опять новый какой-то?

– Ну типа того, ха-ха! Хотя, если честно, так надоело уже все здесь! Достал этот универ, достал этот город, все достало! Уехать бы уже отсюда подальше. Родители обещали отдать бабушкину квартиру, как только ее не станет, представляешь? Поскорее бы уже коньки она отбросила, тогда можно будет и квартиру продать, и уехать наконец.

– Злая ты какая-то, Светка. Бабушка все-таки твоя… Да и с Андреем тогда зачем продолжаешь заигрывать? Если не нравится он тебе…

– Зачем, зачем, да просто так! В конце концов, лишние поклонники-дурачки никогда не помешают.

Они еще продолжали о чем-то говорить, но Андрей уже не слышал. Он уже ничего не мог слышать. Он будто окаменел. С того момента, как он начал слышать этот разговор, каждое их слово пронзало его словно ножом. Давно ему не было так обидно, горько. В один миг все его надежды разрушились. Ошеломление от услышанного постепенно все более преобразовывалось в гнев. Гнев, который было очень сложно сдержать. Как же ему хотелось ворваться в аудиторию и высказать ей все, что он о ней думает. Он с огромным трудом заставлял себя оставаться на месте. Эмоции буквально кипели в нем, заглушая его мысли. Он стоял перед дверью не в силах сдвинуться с места. Спустя несколько минут к нему наконец начала возвращаться способность нормально соображать. Допустим, я сейчас войду туда. И что дальше? Скажу, что она последняя тварь? Что это изменит? Вряд ли она почувствует угрызения совести. Такие люди, как она, на это неспособны. Поэтому лучше просто уйти…