Филип Фармер: Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня

Он чувствовал большую усталость, добравшись, до выходной трубы. События этого дня и шести предыдущих, напряжение, неуверенность в будущем, драки, беготня и препирающиеся голоса внутри измотали его. Его до предела растянули на дыбе и до предела спрессовали в компакторе.

И все же, выйдя в Центральный парк рядом со статуей Алисы в Стране Чудес, он сразу почувствовал себя бодрее, и надежда ожила в нем. Ведь и Алиса, провалившись в норку, вышла невредимой из многих опасностей. Кэрд надеялся, что ему не придется путешествовать еще и по Зазеркалью.

Он собирался затаиться где-нибудь в парке и переночевать. Смотритель Ишарашвили, чьей памятью он пользовался, знал несколько подходящих мест. А завтра он попытается уйти в дикие леса Нью-Джерси. Там, в восточной части штата, скрывалось немало беглых. Возможно, они примут Кэрда к себе. А если не примут, ему придется поголодать. Он не умел выживать в природных условиях. Даже в компании других он должен будет жить, как загнанный зверь.

И все-таки он будет жить. Когда-нибудь он вернется в город и введет новое удостоверение в банк данных. Пока что эта идея имела для него такой же вкус, какой предположительно мог быть у тараканьего дерьма.

В Центральном парке подобным мыслям не было места. Гроза, к изумлению Кэрда, прошла, оставив лишь несколько черных туч на западе. Воздух пьянил, а скорость ветра не достигала и пяти миль в час. Мир выглядел так, как он выглядит всегда после хорошего дождика — словно Бог переделал его по своему вкусу. Птица-кардинал заливалась своим «туирт, туирт, туирт — твок, твок, твок» с ветки дуба. Белка с апельсинового дерева честила большого черного кота, который храбро пробирался по мокрой траве.

Ясное небо означало также, что «небесным глазам» Центральный парк виден как на ладони.

Кэрда это не беспокоило. Он Шел по извилистой, окаймленной цветами дорожке мимо статуй Фродо и Смога, Ленина, Трусливого Льва и Дороти, Ганди, Дон Кихота, Спинозы, Рипа ван Винкля, Вуди Аллена и Джона Генри. Ему встретилось несколько человек, которые прятались здесь от дождя, а теперь вышли. Ни смотрителей, ни органиков пока не попадалось, хотя они могли быть где-то поблизости.

Пройдя несколько сот футов по тропинке под сплошным сводом ветвей, Кэрд ушел в сторону. Этот участок не был закрыт для публики, но мало кто отваживался по нему гулять. В парке он выделялся, словно бельмо, покрытое яркой, ядовитого вида растительностью. Каменные изваяния животных, затаившиеся в самой гуще папоротника и лопухов, казались какими-то бесформенными. Ландшафт изображал джунгли Амазонки так, как их видел старофранцузский художник Анри Руссо. Желтые глаза сверкали с пятнистых морд сквозь ветви чудовищных кустов. Носатая обезьяна, в которой дизайнер, кажется, воплотил черты нелюбимого им политика, глупо таращилась с дерева.

Кэрд продирался сквозь заросли, поднимаясь в гору. Он прошел мимо черного гранитного божка, приземистого, массивного, полуприсевшего на лягушачьих ногах, с оскаленным получеловечьим, полуягуарьим лицом, и оказался на вершине холма. Спускаясь с другой стороны, он увидел вокруг сплошные сосны и березы. Здесь обитали фигуры чудищ родом с дальнего севера: баба-яга, чернобоги, чудо-юдо, кощеи, лешие и кикиморы. У подножия холма Кэрд, по щиколотку в грязи, перешел через болотце, из которого торчали головы русалок, сказочных водных жительниц с длинными зелеными волосами.

Это был огороженный участок, который публика могла посещать только с экскурсоводом. Между изгородью и ручьем, впадающим в болотце, был проем шириной в два фута. Кэрд опустился на колени в воду, приподнял загородку и пролез под ней. По берегам ручья густо росли деревья, защищавшие его от «небесных глаз».

Еще полмили — и он придет к пещерке у подножия холма, хорошо укрытой в кустах.

Пройдя несколько сот ярдов по извилистому ручью, Кэрд увидел мостик. Пока что все шло хорошо. Еще несколько минут — и он будет в укрытии.

И тут Кэрд замер.

Под мостом, словно тролль, затаился органик.

Это была женщина. Она стояла, наполовину скрытая кустом, на правом берегу. Единственным утешением служило то, что она смотрела в другую сторону.

«Прячься!» — сказал Ом.

«Вперед! — свирепо вмешался Репп. — Убери ее! Не слушай этого трусливого койота!»

«Откуда ты знаешь, что она тут из-за тебя? — сказал Тингл. — Может, она любовника поджидает».

«Верно, — сказал Дунский. — Она может находиться здесь по целой дюжине причин. Может, просто пописать пришла».