Брайан Герберт - Ментаты Дюны

– Спасибо, священник Хариан.

Мрачный бесчувственный управляющий делами Манфорда был ходячим символом неумолимости и воплощением батлерианских идей. Предки Хариана пережили порабощение машинами на планете Коррин и были среди тех отчаявшихся беженцев, которые спаслись в легендарной последней битве против Омниуса у моста Хретгир.

Манфорд часто молился на маленькую икону с изображением прекрасной Райны Батлер; священник Хариан предпочитал погружаться в исторические записи Коррина, разглядывать картины лихорадочного освобождения заложников-людей, которых мыслящие машины использовали как щит, пока великий герой войны Вориан Атрейдес не раскрыл обман Омниуса. Поражение мыслящих машин стоило любой крови, пусть даже крови невинных.

Хотя непосредственного опыта общения с мыслящими машинами у него не было, ненависть к ним составила основу существования Хариана. Ребенком он слышал страшные рассказы дедушки и бабушки и чувствовал, что его судьба – батлерианское движение. Он обрил голову и сбрил брови, подражая своей любимой Райне Батлер, облысевшей во время эпидемии, которую распространял Омниус.

Теперь Хариан доложил:

– Мы готовы напасть на тех, кто отверг тебя, вождь Торондо.

Манфорд кивнул.

– Помните, это не нападение и не наказание. – Он переместил вес своего тела сидя в подвеске. – Это урок.

Занимался рассвет. Анари подняла меч, и это движение повторили все мастера меча. Больше не было необходимости молчать, и сотня его соратников заревела. Манфорд сказал:

– Веди нас, Анари.

И она зашагала в селение, неся его на плечах.

Шум привел на улицы нескольких сонных жителей. Они смотрели на приближающуюся толпу, а когда узнали безногого вождя, на их лицах появилось облегчение – тут же сменившееся страхом.

Назначенный Харианом человек зазвонил в колокол на ратуше. Первая линия мастеров меча строем прошла на центральную площадь, а батлерианцы с криками принялись стучать в двери и всех будить. Встревоженные жители выходили, что-то говоря; некоторые плакали.

Анари дошла до дома первого мэра и заколотила в дверь рукоятью меча, но дожидаться ответа не стала. Удерживая Манфорда в подвеске, как ребенка, она сильно пнула дверь и сломала замок. Остальные мастера меча ворвались в дома двух других мэров городка и вытащили всю троицу на улицу.

Трое мужчин в ночных сорочках пытались одеться, но вот глаза их широко раскрылись: они поняли, что попали в беду. Манфорд сидел на плечах Анари, как судья.

Два мэра деревни начали бормотать что-то в свое оправдание, третий мрачно молчал. Он понимал, что совершил непоправимый поступок и прощения ему не будет.

Манфорд тихо заговорил:

– Не надо бояться. Все вы станете свидетелями быстрой победы праведности. С нами сегодня святые мученики Святая Серена и Манион Невинный.

– Но в чем дело, вождь Торондо? – спросил один из мэров.

Манфорд наклонился вперед.

– Мои военные корабли на орбите несут службу, чтобы защитить невинность всех моих верных сторонников. Мы обнаружили в этом районе маленький корабль «Венхолдз», очевидно, шпиона или доставщика незаконных товаров на черный рынок. Доувз-Хейвен покупал товары у величайшего врага человечества.

– Нет, сэр! – воскликнул самый разговорчивый из мэров.

– Жители этой деревни позволили себе пристраститься к пряности, и это их пристрастие сильнее веры.

Несколько хейвенцев застонали. Священник Хариан вышел из дома первого мэра, батлерианцы рылись в двух других домах. Мрачный управляющий размахивал найденным пакетом без обозначений. Он разорвал пакет и высыпал на землю ароматный порошок коричневого цвета.

– Вы трое, как триумвират мэров этого селения, ответственны за своих жителей. Ваша обязанность не давать им сбиться с верного пути. Но вы ее не выполнили. Как вождь батлерианцев, я принимаю на себя вину своих последователей, сделавших неверный выбор, – и никакое наказание не может быть мучительней боли в моем сердце. Для вас троих расплата будет легкой и быстрой.

Вперед вышли мастера меча. Анари подняла клинок, и Манфорд прошептал ей:

– Тот, что молчит, заслуживает уважения, поэтому вознагради его. Убей его первым.

Анари не дала первому мэру возможности ожидать свою смерть или испугаться удара. Ее движение было таким стремительным, что он и моргнуть не успел, а голова уже отделилась от тела. Она упала в одну сторону, а дергающееся тело – в другую. Двое оставшихся закричали. Мастера меча убили и их; последним умер тот, что больше кричал.