Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел

— Нет, лично я собираюсь построить шестиэтажный дом, — мечтательно сказал Фрайгейт, — и в нем будет только одно окно — на шестом этаже! А потом мы казним Подебрада тем способом, который изобретен самими чехами. Называется он «изоконирование» [87] Намек на события 1947–1948 гг. в Чехословакии, когда ряд бывших членов правительства, в том числе премьер-министр Масарик, погибли, якобы выбросившись из окон. .

— Чего, чего? — не понял Том.

— Вышвырнем его из окна.

— Воображаемая месть, — серьезно сказал Нур, — прекрасный способ успокоения нервов. Однако еще лучше — вообще не испытывать потребности в мести. Нам надо дело делать, а не пары выпускать.

Фрайгейт резво вскочил на ноги.

— У меня есть идея! Нур, ты не присмотришь за моим граалем? Я хочу повидаться с Новаком.

— У меня твои идеи вон где сидят! — заорал Фаррингтон. — Мало разве от них неприятностей было? Сейчас же вернись!

Но Фрайгейт продолжал шагать, будто ничего и не слышал.

Медленно и величественно плыл «Парсеваль» над горной щелью. Нос задран вверх, пропеллеры работают под тем же углом. Ветер, с гулом вырывающийся из дыры, круто заворачивал вниз, отражаясь от верхней кромки стены каньона, и дирижаблю приходилось напрягать всю силу моторов, чтоб не быть подхваченным этим могучим воздушным водопадом. Сирано точно рассчитал необходимые усилия и, держа воздушный корабль на неизменной высоте, вел его прямо в центр похожего на арку прохода. Малейшая ошибка — и огромный корабль будет брошен на стену каньона и переломится надвое.

Джилл думала, что если б капитаном была она, то, весьма возможно, не рискнула бы войти в этот горный прорыв. Было бы лучше обойти горы кругом и поискать другой вход. Конечно, это повлекло бы огромный перерасход топлива. Преодолевая столь сильные воздушные потоки, моторы так пожирали бы горючее, что его не хватило бы на возвращение в Пароландо. Возможно, что кораблю не удалось бы даже дотянуть до «Марка Твена».

Сирано был весь в поту, но глаза горели, а выражение лица говорило о напряженном внимании. Если в глубине души он и испытывал страх, то это никак не сказывалось на том, как он держался. Джилл пришлось скрепя сердце признать, что в конечном счете он оказался самым подходящим человеком для данной ситуации. Его рефлексы действовали стремительно, он никогда бы не смог, например, окаменеть, поддавшись внезапной панике. Для него все происходившее скорей всего походило на дуэль на шпагах. Ветер делает выпад; Сирано парирует; ветер отвечает рипостом; Сирано — контррипостом.

И вот они уже входят в толстое одеяло облаков, затыкающее зияющую дыру в цепи гор.

Еще мгновение — и дыра уже позади.

Все еще бредущие ощупью в тумане, они все же могли ориентироваться по радарному экрану. Перед ними, где-то на километр ниже, лежало море. Его кольцом окружали горы. А впереди, в самом центре моря, в 48,5 километра от дирижабля (или в 30 милях) из морских волн поднимался некий объект; в сравнении с горами он казался совсем маленьким. Сирано, глядя на экран радара, помещавшийся перед ним на консоли управления, воскликнул:

— Внимание! Башня!

Оператор радара, сидевший у собственного экрана с правого борта, подтвердил догадку пилота.

Фаербрасс отдал распоряжение вывести корабль на высоту 3050 метров, или 10 тысяч футов. Поставить пропеллеры в горизонтальную позицию, чтоб поскорее поднять корабль, было нельзя, так как ему приходилось преодолевать мощное сопротивление ветра.

Поднимаясь вверх, они обнаружили, что здесь скорость ветра существенно ниже. К тому времени когда корабль достиг заданной высоты, он уже свободно мог идти прямо к цели. Теперь его скорость составляла 80,5 километра, или 50 миль в час. Приближаясь к Башне, он набирал все большую скорость.

Небо было куда более ярким, чем это обычно бывает в сумерках, — его освещали и слабенькие лучи солнца, и блистающая густая россыпь созвездий.

Теперь радары могли прощупывать все пространство моря, добираясь даже до вершин самых дальних гор. Море, имевшее форму почти правильного круга, достигало в диаметре 97 километров, или чуть большее 60 миль. Горы на противоположном берегу обладали той же высотой, что и ближайшие к ним.

— Башня! — вдруг заорал Фаербрасс. — Она же имеет 1,7 километра в высоту! И шестнадцать километров в диаметре!

По старинным мерам длины это равнялось почти миле в высоту и 10 милям в диаметре.

Тут Фаербрасса прервали. Главный инженер Хакконен доложил, что корпус корабля начинает обледеневать. На лобовой панели рубки лед еще не появился, так как она была изготовлена из пластика, предупреждающего образование льда.