Снами Литт - Калейдоскоп судеб - в погоне за счастьем и оохолами. Мир хоганов

– Знаешь, у меня ощущение, что я свои фасолины смогу отличить от других, – задумчиво сказал Слон.

– Почему-то и я так же чувствую, – кивнул Малибу.

– И я.

– И я…

Они выложили фасолины на стол и пригляделись к ним внимательнее. Фасолины были абсолютно одинаковыми. Слон смешал их и поднял одну.

– Эй, это моя! – в голосе Киви послышался страх и ярость. Он выхватил ее из руки Слона, сразу успокоившись.

– Моя пре-еле-есть, – тоненько протянул Очкарик.

Все тут же расхватали свою добычу со стола.

– И вот как ее продашь теперь? – уныло спросил Киви. – Я свою никому не хочу отдавать. Она теперь только моя!

– В городе разберемся, – ответил Слон. – Давайте собираться, нам еще до автобуса километров десять топать…

Киви управился раньше других и теперь стоял рядом с серой площадкой, разглядывая на ладони две фасолины, блестевшие и переливающиеся на солнце. И вдруг, словно его что-то потянуло. Он присел, занес руку над серым кругом и положил нанего одну из своих фасолин. Та покатилась к центру, нарушая все законы физики. Затем подернулась дымкой, снова искривив окружающее… И исчезла. Киви почувствовал, как его толкнуло внутрь круга, и упал на колени. Вокруг него, в дрожащем воздухе вдруг выросла светлая зеленовато-серая наклонная стена. Он в панике оглянулся – это была не стена. Он словно бы попал внутрь прозрачного конуса.

– Еще один круг! – услышал он удивленный крик Малибу. – А это что за фигня?

Друзья подтянулись к нему, но Киви видел, что они смотрят лишь на конус, не замечая его самого.

– Парни, я тут. В этой чертовой воронке…

Поднявшись на ноги, он обнаружил, что это не сложно – до вершины конуса оставалось еще сантиметров двадцать. Более того, он сразу почувствовал – так же, как раньше чувствовал свои фасолины среди чужих, – где в этом конусе выход. Протянул руку и шагнул наружу.

Ну, конечно же, никто никуда не уехал. Остались еще до завтра в этой деревне.

К вечеру парни поняли несколько вещей. Если бросить фасолину на круг, возникает цветной конус. Войти в него кроме хозяина не может никто другой. А неподалеку возникает еще один круг, на который тоже можно бросить фасолину и создать новый конус.

У Киви оба конуса получились блестяще-зелеными, с матовыми бежевыми пятнами. Два конуса Очкарика были густо синими с разноцветными искрами и тоненькими переплетающимися полосками, которые, отойдя на десять шагов, уже и не разглядеть, просто глухая темная синь. Слон получил конусы болотные, коричневато-зеленые, совершенно матовые – вблизи завораживают, а издали и не разглядеть, сливаются с пейзажем. А Малибу получил конусы попугайские, яркие как погремушки, состоящие словно из одних разноцветных пятен – больше всего желтых, но немало и зеленых, красных, оранжевых…

Все конусы были совсем непрозрачными – снаружи не разглядеть что внутри делается. Даже когда ночью заходили туда со свечкой или фонариком, света никто не видел. А вот изнутри конус был почти прозрачным, все видно и слышно. Звуки, кстати, совершенно без проблем проходили и туда, и обратно.

Поутру встали рано и отправились умываться.

– Не смывается, слушай, погляди, Очкарик, что у меня на руке выскочило?

Киви, сидя на траве у воды, тер запястье, на котором было два грязных пятнышка. Круглых и совершенно серых, словно засохшая грязь. Очкарик поковырял пятна пальцем – не соскабливаются. Пожал плечами и, с уханьем, окунулся в озеро. Вода была ледяной!

Выбравшись на берег, начался растираться. И тут обнаружил, что и у него на правой руке, на запястье появились два серых кружочка, таких же, как у Киви. И у Слона с Малибу такие же.

И тут, наконец, нам стало страшно. Всем сразу. Во что это мы вляпались?

…Ну конечно, успокоились. Вернулись к вечеру по домам. Шар никому не стали показывать. Да и со своим следопытством все внезапно завязали. Пропал интерес.

Малибу следующим летом поехал на Грушинский фестиваль. Один, без нас, у всех оказались дела. И взял с собой шар. Зачем, потом и сам не мог объяснить. Не доезжая двух остановок до места фестиваля, вышел из электрички и ломанулся в лес, подальше. Километра три отшагал, а потом достал из рюкзака шар и положил его в траву. Ничего не произошло. Хотел забрать, но шар катнулся, соскользнул с травы и коснулся земли. Тут Малибу во второй раз увидел, как вокруг разливается мерцание, словно воздух за самолетом после взлета на мгновенье искажает мир. Но теперь он смотрел внимательно, а потому увидел, как от шара разбегаются в разные стороны сразу три дорожки. Вдоль них появились уже знакомые свинцовые круги, только теперь их было пятнадцать штук. Странно. Будочка тоже появилась, точно такая же, в человеческий рост, составленная из булыжников. И пластинка на ней. Но сколько бы ни тер ее Малибу пальцем, фасолин не появилось. В конце концов, побродил вокруг, да и отправился на фестиваль.