Александр Червяков - А у нас на Венере. Фантастическая повесть

Сели мы на койку. А куда ещё в моей комнате садиться? Стол с ящиками, койка, ну и полки на стенах да лампа в потолке.

…Верхняя часть корпуса атмосферной станции покрыта панелями солнечных батарей, нижняя же густо облеплена многопалубными металлическими блоками, в которых живут и работают люди. Глубоко внизу лежит невидимая со станции поверхность планеты – раскалённая, враждебная, смертельно опасная. Оплавленные базальтовые глыбы шипят под каплями дождя из концентрированной серной кислоты, а чудовищное давление сомнёт обычную земную стальную конструкцию, как первоклашка пустой бумажный стаканчик от мороженого. Настоящий ад, в котором человеку делать нечего…

Сидим, молчим. Ну, раз уж я хозяин, тогда и мне разговор затевать.

– Непривычно, наверное, тебе у нас? Тесно, не как на Земле?

Он жмёт плечами:

– Ну понятно, что тесно. У вас на станции места не так много, а столько всего надо: и причалы для космокораблей, и пусковые площадки для челноков, а ещё лаборатории, где учёные работают, да много всего. Я наоборот, удивился, как у вас в школе всё хорошо сделано, уютно. Вполне себе просторно, и деревца в кадках, и рыбки красивые в аквариуме, и даже бассейн есть…

– Ну разве это большой бассейн?

– Ну и что, что небольшой? Понимаешь, – тут он оживился, – это же планетарная станция, да не просто станция, а летающая! У вас же, наверное, каждый лишний килограмм на учёте. Зато как здорово – космос, Венера, исследования… Когда отец сюда собрался, он хотел меня к дяде с тётей отправить, так я знаешь какую истерику закатил! Когда ещё у меня шанс будет на Венере побывать?

– А что же ты с мамой дома не захотел остаться? – спрашиваю.

– Мама умерла – он тихо отвечает. – Два года назад. Ты только не извиняйся, ты же не знал.

Я просто киваю.

– А почему тебе так интересно у нас?

– А я вообще люблю всё такое – про космос, про науку. Я тоже хочу, как папа, стать учёным. А пока мы сюда летели, я знаешь сколько книг про Венеру прочитал?

Молчу, думаю, что бы ещё у землянчика спросить.

– А это правда, что с Земли сюда корабль пять месяцев летит?

– Угу, правда. Можно, вообще говоря, и за три месяца. Но тогда нужно очень много топлива, и никакого серьёзного груза ты в таком корабле не отправишь. Так что пять.

– И не скучно тебе было?

Он помотал головой.

– Нет, я же с папой. Лучше расскажи, как у вас тут. А правда, что твой отец – самый лучший из специалистов по поверхности?

– Ещё бы! Он, правда, не учёный, он бригадир на добывающем комбайне, а раньше был разведчиком. Но поверхность он просто отлично знает. Сколько-то работает тут, наверху, а потом снова улетает вниз. Говорит, без этого уже не может.

– А он оттуда, снизу, что-нибудь привозит?

Я киваю.

– А можно посмотреть?

Лезу в ящик стола. Вообще говоря, я свою коллекцию кому попало не показываю. Но тут гость, да ещё с самой Земли… Не показать – это будет не по-хозяйски.

Достаю коробку со своими сокровищами. У землянчика от удивления глаза на лоб. Ещё бы! Там у меня такие образцы, что любой музей сдохнет от зависти. Одних только «лавовых драконов» штук шесть или семь. Кристаллы самые разные, камни удивительной формы, слитки, а вулканическое стекло таких расцветок, что залюбуешься.

Сеня этот самый рассматривал мою коллекцию минут пятнадцать, и только восхищённо вздыхал. Наконец, он посмотрел на меня и спросил:

– А ты когда-нибудь там, внизу, был?

Я аж рот раскрыл.

– С ума сошел? Кто же меня туда пустит? Туда взрослых-то не всех пускают. Знаешь, как опасно там?

– Конечно, знаю, я читал. Но я думал, может хотя бы иногда…

– Нет, туда постоянно только демоны летают.

И иногда – ангелы.

– Слушай, погоди, объясни, какие ангелы? Какие демоны?

– Ну… – я даже не знаю, как начать – ну, мы так просто всегда говорим. Вот папа – он демон, он бригадиром на добывающем комбайне работает. Они руду добывают, выплавляют металл, а потом отправляют сюда. А дальше уже с верхних площадок отправляют всё это дело на Землю. У них нашивка – красный огонь в чёрном круге, «адское пламя». Вот такая – я гордо выпячиваю нашивку на левом кармане комбеза.

– Погоди, – говорит он, – а у всех учёных в исследовательском отделе тоже нашивка, только там колба и крылья в белом круге, я сколько раз видел. Значит, вы учёных называете «ангелами»?