Михаил Першин - Конец света

Нет, достаточно – не то слово. Или уж, говоря математически, необходимо и достаточно , то есть ровно столько и ничуть не больше: простое напоминание сработает, а сверх того (например, наставление, как следует вести себя в обществе, или угроза применения силы) – вызовет обратную реакцию.

Так вот, даже са́мому, мягко говоря, не святому в такой ситуации нужно просто напомнить, что вокруг – братья по разуму, и он мгновенно приходит в себя, извиняется и дальше ведет себя вполне сдержанно. Разумеется, пока беседа снова не примет до забвения увлекательного оборота. Но тут достаточно просто посмотреть с легкой укоризной – и все нормализуется.

Вот такое открытие сделал Женя. Любопытное, хотя и не сравнимое по значению с тем, о котором пойдет речь далее.

А вот теперь точно —

Возясь с уравнениями Адамса, малыши сообразили простую вещь. Сейчас трудно сказать, кто первое слово сказал, кто мысль развил, кто какое уточнение внес, какую деталь додумал; это, вообще, главным образом за чаем обсуждалось. Так или иначе, они заметили, что, собственно говоря, все необходимые параметры могут браться не только из окружающей действительности, но и восстанавливаться из прошлого. Конечно, не слишком далекого, а такого, чтоб более или менее достоверные данные сохранились. Но ведь достоверность – это тоже весьма условно: искажения информации подчас больше говорят о времени, когда ее подкорректировали , чем самые точные статистические данные. Не всегда, конечно, а именно подчас. Это все надо проверять-перепроверять, но, если подойти с должной аккуратностью, можно удивительные результаты получить. Да еще Олег какие-то вещи моделировал технически. Он в этом просто кудесник был.

Вот один пример из десятков. Олег брал старые, разной степени заезженности, грампластинки и нынешние си-ди или ди-ви-ди. Что-то такое жуткое, никому, кроме него, непонятное, соединял, паял, просил математиков какие-то коэффициенты рассчитать, и глядь – на выходе, то есть на экране монитора, выписывалась кривая, которую Костя с Наташей обозвали кривой изменения уровня грубости в обществе. На самом деле, может, и не грубость, как таковая, рассчитывалась, а милитаризация, скажем, или отношение к бродячим животным, но характеристика той или иной эпохи четко вырисовывалась. Как это у Олега получалось? Положим, по царапинам на старой пластинке можно (опять же, как?!) определить, какой рукой и с каким чувством на нее иглу опускали, но на си-ди никаких следов не было. Ан, выходит, какие-то, да были.

А с другой стороны, чему удивляться? В лаборатории Адамса вывели уравнения, позволяющие по таким эфемерным вещам, как та же грубость или, наоборот, образованность, нечто материальное рассчитать – факт существования клюп-частиц. А в лаборатории Беркутова, наоборот, по материальным следам – нечто абстрактное вычислили. Если одно возможно, то и другое – тоже. А уже это рассчитав, можно обратно к клюп-частицам вернуться.

И вот тут самое интересное и выяснилось!

Сколько ни производили расчетов: и по разным периодам, и по разным регионам, и с разной степенью точности – всегда при обобщении результатов выходило, что клюп-плотность очень медленно, очень плавно, но однозначно возрастает. Или, чтоб быть совсем точным, возрастала в течение последних примерно двух-трех-четырех веков. О более ранних временах судить трудно: там уже начинает сказываться размытость, разрозненность и несогласованность информации.

Когда завлаб Беркутов принес свой отчет директору института с просьбой посмотреть и включить сообщение об этой работе в план своего семинара, тот отложил папку в сторону и сказал, приглашающе махнув рукой на стул:

– Ну, скажи на словах, что́ вы обнаружили.

Собственно говоря, догадаться, что в папке – нечто из ряда вон выходящее, можно было даже не умея читать мысли, такой восторг был написан на Женином лице.

Женя рассказал. Павел Дмитриевич выслушал и спросил:

– Ты уверен?

Женя кивнул.

Кубанцев потер подбородок. Он считал МАЛ своим детищем, гордился успехами Жени Беркутова, которого сам выдвинул, и поэтому заглядывал к ним чаще, чем это было необходимо непосредственно по работе. Верней сказать, по работе ему вовсе не надо было к ним заходить, а он заходил. Поэтому он ясно представлял себе, и что́ там творилось, и всю степень недоверия специалистов старшего поколения к этим методам. Догадывался он и о том, что многие из них будут рады под видом критики лженаучных изысканий некоторых юных псевдо-гениев уколоть его самого, как руководителя, потакающего этим лже- и псевдо-.