Иван Яцук - Родственник из другой Вселенной

Хозяин базы вдруг по самые плечи оделся в золото и заблестел. Посетители повернулись и вышли. Выходя на улицу, Роман шепнул одному из шоферов базы:

– Иди посмотри насколько ваш директор озолотился за время своей работы здесь.

Как только за парнями закрылась дверь, Оля шмыгнула в кабинет доложить, что она принимала все меры, доступные секретарше, чтобы не допустить наглецов к работающему директору. Владимира Михайловича она увидела золотым Буддой с выпученными глазами.

– Оля, скажи, что ты видишь?– белыми губами спросил директор. – Или я сошел с ума, или это черт знает что.

– Я вижу, что вы весь по плечи в золотой краске, Владимир Михайлович, – ответила Оля, тоже вся бледная.

– Иди сюда и притронься ко мне, – приказал директор.

– Я боюсь, Владимир Михайлович. Со мной тоже происходит что-то непонятное, – простонала секретарша, впервые осмелившаяся не подчиниться шефу.

– Притронься, я кому сказал, – повторил Лемешко. – Краска это или в самом деле золото? Черт возьми, что я говорю. Это полное расстройство психики.

Секретарша боязливо подошла, притронулась.

– Это что-то железное, Владимир Михайлович.

– Потри сильнее, стирается или нет?

– Нет, не стирается.

– Выходит, мы оба с тобой загипнотизированные. Я ощущаю себя железным до самых плеч, то есть золотым. Что же мне делать? Врачей звать?

– Может, экстрасенсов?

– Какие экстрасенсы? Все жулики.

– Ну тогда батюшку можно позвать.

– Тоже прохиндеи, ничего, кроме как кропить водой не умеют, а дерут три шкуры.

– Тогда я не знаю, что еще можно придумать, – нервно ответила секретарша, впервые позволившая такой тон в разговоре с начальником. – Может они, уходя, что-то сказали?

– Да, да, я совсем забыл. Что-то о приказах. Но я думаю, это к делу не относится. Посижу, может, чары развеются или мои мозги придут в порядок. Немедленно пойду в отпуск.

В кабинет заглянули, Потом вслед за этим раздался вскрик и шум.

– Пойди закрой приемную и сиди на месте, – приказал Лемешко. – Пока никому ни слова.

Выйдя из кабинета, секретарша обнаружила полную приемную зевак. «Что, что случилась с нашим директором?»– со всех сторон посыпались вопросы. Оля зло отмахнулась, выгнала всех на улицу, закрыла дверь и стала ждать неизвестно чего, то и дело со страхом ощупывая себя: не стала ли и она золотой.

Потом она по требованию директора вызвала жену. Та принесла поесть и ночной горшок. Так прошла ночь. На следующий день директор принял меры. Поочередно приходили психотерапевт, психиатр, поп из ближайшей церкви, участковый милиционер. Все видели одно и то же: золотое тело директора и ничего больше. Директор приказал доставить сварщиков, чтобы распилить кожух. Оказалось, однако, что это никакой ни кожух, а все тело сделалось золотым. Обыкновенная сварка не сделала на нем ни единой царапины. Притащили сварку аргоновую, которая применяется для резки и сварки самых твердых материалов. Тот же эффект. Тогда подогнали самый большой кран и попытались вытащить директора наружу или хотя бы сдвинуть с места.

Сдвинуть не получалось. Из воинской части пригнали танк, обвязали Владимира Михайловича стальным тросом и потянули. После нескольких попыток трос лопнул – глыба осталась на месте. « Сколько же в нем золота?», – со страхом и восхищением шептались сотрудники. К вечеру приехали налоговики и наложили арест на неучтенное золото. Ночью двое рецидивистов, вооружившись импортными пилками, пробрались в кабинет, заткнули кляпом рот уважаемому человеку и стали пилить ноги выше бедра.

Ни одной золотой пылинки не упало с Владимира Михайловича, как преступники ни старались. Тогда воры решили перенести золото в надежное место и уже там переплавить его в благородные слитки. О самом Владимире Николаевиче и речи не было в их разговоре. Но как налетчики ни суетились, сдвинуть золотой слиток не удалось.

– Чижелый, сука, – зло плюнув, сказал один из подельников. Так и ушли они, не солоно хлебавши, оставив начальника дышать одним заложенным носом, так как от всех этих пертурбаций у шефа появился насморк. Утром его нашли полуживым.

– Бумагу, – прохрипел он.

Дали бумагу. Лемешко быстро набросал приказ о сокращении сотрудников через два месяца и уведомлении каждого под расписку. Всем, кто подлежал увольнению, выплачивалась месячная компенсация. В приказе директор благодарил своих подчиненных за добросовестный труд и приносил извинение за то, что сложившаяся ситуация вынуждает его, скрепя сердце, сокращать таких добросовестных работников и умелых специалистов.