Евгений Прошкин - В режиме бога

– Да! Я нашел противоречие между реальностью и прогнозом. – Снова не сумев обернуться к куратору, Сигалов встал со стула и примостился в свободном углу кабинета. Так он, по крайней мере, видел, с кем разговаривает. – Хоть вы, Игорь Сергеевич, и не рекомендовали мне выяснять свое будущее, но… уж простите, слаб человек! Вы же знали, что я всё равно пойду про себя смотреть.

– Конечно, знал.

– И что вы там про себя выяснили? – напряженно спросил Керенский.

– Плюс двое суток, – сказал куратор, сопроводив ответ жестом, который мог означать «ничего страшного, всё под контролем».

Виктор заметил этот начальственный междусобойчик и почувствовал себя неуверенно.

– Мелкая деталь интерьера, – пояснил он. – Старая фоторамка. Я видел ее в прогнозе, но не придал этому значения. В тот момент я не помнил, что у меня ее давно уже нет. И значит, ее не могло быть в прогнозе. Индекс показал то, чего не может быть в принципе. Это провокация.

– Другая фоторамка? – предположил Керенский.

– Там был не условный предмет, а рамка совершенно конкретная, которая много лет валялась у меня дома.

– Кто еще ее видел? С кем это связано?

– Это касается только меня. Я уже говорил Игорю Сергеевичу: это личное. Я мог бы просто спросить у Майской, но ее сейчас нет в городе. Если я загружу Индекс от ее персонажа, я сразу всё узнаю. Она их коллекционирует, эти фоторамки. И я на девяносто девять процентов уверен, что моя рамка тоже у нее. Но остается еще один процент, потому что я мог что-то перепутать, в конце концов.

Керенский снова пригладил усики – осторожно, кончиками пальцев – и опустил руку на стол, словно дал отмашку:

– Ищите эту женщину и загружайте. Об итогах доложить.

Пока Виктор с Коноваловым спускались на нижний уровень, куратор успел позвонить и распорядиться. Какие-то специальные люди бросились разыскивать отражение Неломайской в Индексе.

– Мила Майская? – пробрюзжал куратор. – А Васильчикова Тамара Петровна – не угодно? Сорок два года от роду. Любовь ровесников не ищет, да, Витя? Или как там говорится…

– У меня с ней ничего нет.

– Ну конечно. Я ведь молодым никогда не был, родился сразу в шестьдесят. Ладно, не осуждаю. Как на мой вкус, сорок два – это очень даже. Заходи.

В комнате с креслами был аншлаг, ни одного свободного места не оказалось. Куратор снова достал из внутреннего кармана трубку, снова с кем-то соединился и что-то выслушал в ответ.

– В другую операторскую не пойдем, – сообщил он Виктору. – Здесь через минуту освободят. Сессии у всех короткие.

На ближнем кресле заворочался и запыхтел тучный мужик с лицом мелкого чиновника. Пока он слезал на пол, а для него это была целая экспедиция, с красного носа и с мясистого уха на подголовник накапали две лужицы пота. Сигалов представил пахучий промокший обруч, и его передернуло.

– Грузите ко мне, на первый номер, – приказал в коммуникатор Коновалов и пнул Виктора коленом. – Чего ждем?!

На двух дальних креслах очнулись какие-то офицеры, выглядевшие более опрятными, но Сигалов подозревал, что перемена места отнимет лишнее время, поэтому улегся на отвратительно теплое после толстяка ложе с мокрой подушкой. Затем натянул на лоб сырой немуль и, убеждая себе, что в жизни есть вещи пострашней, подал куратору знак.

Туманов был прав. То ли угадал случайно, то ли страх пробудил в нем нечеловеческую интуицию, но его беспокойство за Милу было не напрасным, и Виктор это увидел сразу.

Глазами Майской он осматривал голые кирпичные стены без единого окна. В углу стоял десяток рабочих станций, собранных в автономную систему. Кому могло понадобиться такое нагромождение железа, если проще и дешевле было арендовать ресурсы в общей сети? Производителям нелегального контента, только им.

Сердце заколотилось сильней, Виктор испуганно посмотрел вверх, вниз и снова по сторонам. Несколько неоновых ламп, бетонный пол, старая тахта – на ней он и сидел, вцепившись тонкими пальцами в края юбки. Комната казалась знакомой, хотя Сигалов был здесь впервые. Индекс использовал прием ленивых скриптеров: вместо подробного описания он транслировал только образ, который юзеры сами наполняли деталями из собственной памяти. Это мог быть подвал, а могла быть глухая подсобка на заброшенном заводе – всё что угодно. Мила не видела, куда ее везли, всю дорогу она провела с мешком на голове – значит, скрипту эту информацию взять было негде, и Виктор пребывал в том же неведении, что и персонаж. Здесь не было ни камер, ни микрофонов, но Индекс знал, что происходит в этом помещении, и строил модель действия, которая разворачивалась в поток реальных событий. Для того он и собирал свою базу данных, чтобы уверенно прогнозировать даже то, что находится за пределами известных ему локаций.