Евгений Прошкин - В режиме бога

От непроницаемого молока осталась лишь легкая дымка, вызывавшая желание протереть глаза, но ощущение подчиненности чужой воле не исчезло, хотя и слегка притупилось. Это почти не мешало – если не задаваться вопросами куда и зачем идешь.

Зацементированный насмерть газон был отгорожен от улицы высоким забором. Перелезая через шатающийся пластиковый щит, Виктор заметил на ближайших столбах две камеры. Одна следила за сквериком через дорогу, вторая смотрела ему в лицо. На всякий случай он подмигнул, но сделал это ненавязчиво, как бы между прочим.

Спрыгнув на тротуар, Сигалов чуть не столкнулся с озадаченным подростком в наушниках. Паренек чесал вперед так целеустремленно, что Виктор едва успел посторониться. Молодой человек на него даже не взглянул, и это подхлестнуло чувство неуверенности. Он подумал, что люди могут вообще его не видеть – как Керенский с Коноваловым. На противоположной стороне прогуливалась бабуся с мелкой собаченцией в цветных косичках, но кричать ей через дорогу Виктор постеснялся, а других прохожих на тихой улочке не было. Он решил выяснить это иначе и поднял руку перед проезжавшим мимо такси.

Машина моментально затормозила. Какое-то время Виктор не шевелился, силясь понять, было ли это реакцией на его жест, или таксист остановился просто так, по собственному разумению.

Водитель устал ждать и, опустив в правой двери стекло, заявил:

– Давайте я включу счетчик, и постоим вместе.

Не раздумывая, Сигалов уселся в машину и неожиданно для себя сказал:

– Мытищи.

– Какая улица?

– На месте покажу, – ответил Виктор, вновь удивляясь. В том районе он не бывал сроду и не знал там ни одного адреса. – Простите, я похож на пьяного?

– Нисколько, – доброжелательно отозвался таксист, даже не взглянув.

– А на кого я похож?

На сей раз мужчина за рулем всё-таки посмотрел в зеркало – более пристально, чем Виктору хотелось бы.

– Ни на кого не похожи, – заверил водитель и немедленно включил радио.

Салон наполнился объемным звуком. Виктор подумал, что если бы музыка была жидкой, то они с таксистом превратились бы в аквариумных рыбок, – и вдруг испугался, не сказал ли он этого вслух. Мужчина и так реагировал странновато, давать ему лишний повод для подозрений было бы неразумно. Сигалов решил, что вот теперь он точно сказал это вслух, однако таксист продолжал делать вид, что ничего не происходит. Музыка помогала ему убаюкивать бдительность пассажиров, но как только Виктор отметил этот очевидный факт, звуки сразу стихли.

По радио затараторили про сосиски, но Сигалов не уловил сути. Потом другой голос, такой же ненастоящий, похвалил кетчуп. И затем вернулся предыдущий с рассказом про душистый чай.

– Эти сообщения специально подбирают комплектами? – спросил Виктор.

– Какие сообщения? – не понял водитель.

– Какие сообщения? – недоуменно повторил Сигалов. – Вы тоже об этом думаете?

– Нет, это вы говорили про сообщения.

– Я?! – Виктор тревожно оглянулся, но тугая спинка сиденья не позволила ему посмотреть назад. – Значит, я всё-таки сказал это… Звук из радио, вот какие сообщения.

– А, так это же просто реклама.

– Я знаю, что это реклама! – раздраженно произнес Сигалов. – Но она всё время идет блоками: сосиски, кетчуп и чай на закуску.

– Разве чаем закусывают? – Таксист опять посмотрел в зеркало и начал смеяться.

Виктор понял, что мужчина смеется над ним, но сдержался и ничего не ответил. Лишь сказал:

– По-моему, они нас зомбируют. Всех нас.

Принужденно кашлянув, таксист переключил канал – и попал на точно такой же рассказ про чай, уже на самый конец, однако Сигалов опознал его без труда.

– Да что ж это такое… – пробормотал Виктор.

– Что?.. – не расслышал водитель.

– Снова чай!

– Вроде нет.

– Там было про чай, – уверенно произнес Сигалов. – А до этого про сосиски и кетчуп, но мы не успели.

В салон вернулась музыка – еще гуще, чем прежде. Басы ухали Виктору прямо в спину, сбивая сердце с ритма, и он почувствовал себя мембраной, безропотно подстраивающейся под любой звук. Сигалов выставил перед собой ладонь, чтобы проверить, будет ли она вибрировать в такт музыке. Он старался держать руку как можно тверже, но при каждом повороте машины ладонь отклонялась в сторону, и Виктору приходилось начинать всё с начала. После нескольких неудачных попыток он сделал вывод, что таксист поворачивает специально, с целью провалить эксперимент. Виктор украдкой взглянул в зеркало и обнаружил, что водитель давно и пристально за ним наблюдает. Вспомнив про руку, Сигалов быстро опустил ее на колено и весь внутренне сжался. Ему хотелось исчезнуть или спрятаться за передней спинкой, но он боялся пошевелиться: от любого движения дверь могла распахнуться, и тогда машина уехала бы в Мытищи без него.