Джек Макдевит: Рассказы

— Почему бы нет? — Уилл удивился призвуку раздражения в своем голосе. Он рад был видеть, что отец как будто не заметил этого.

— Они слишком далеко. Они просто слишком далеко.

Он смотрел вверх через плексикупол на световые блики.

— Эти люди, Гринберг и Азимов: когда они жили, тысячу лет назад?!

— Двадцатый, двадцать первый век. Где-то так.

— Ты знаешь о том новом корабле, который используют во внешней Системе? «Эксплорер»?

— Ядерные двигатели, — сказал мальчик.

— Да. Знаешь, какова его высшая зарегистрированная скорость?

— Около ста пятидесяти тысяч миль в час.

— Гораздо быстрее всего, что этот Гринберг видел в своей жизни. Все равно, если бы они стартовали на «Эксплорере» к Альфе Центавра в то время, когда были написаны эти рассказы, ты знаешь, какую долю расстояния они бы покрыли сейчас?

Уилл понятия не имел. Он решил бы, что они уже давно прибыли бы, но он видел, что ответ будет не такой. Отец достал миникомп, нажал несколько кнопок и улыбнулся.

— Около пяти процентов. «Эксплореру» понадобилось бы еще восемнадцать тысяч лет, чтобы добраться туда.

— Долгая прогулка, — неохотно сказал Уилл.

— Тебе надо хорошую книгу.

Мальчик молчал.

— Не то чтобы нее пытались, Уилл. Есть искусственный мир, наполовину построенный, где-то за Марсом. Собирались послать целую колонию, людей, скот, озера, лес, все такое.

— Что случилось?

— Слишком далеко. Черт возьми, Уилл, жизнь здесь хороша. Люди счастливы. В солнечной системе достаточно места, если люди хотят сменить обстановку. В конце концов, добровольцев для корабля-мира оказалось недостаточно. Я хочу сказать, какой в этом смысл? Люди, которые отправились бы, лишили бы своих детей нормальной жизни. Как бы ты почувствовал себя, живя всю жизнь в туннеле? Нет пляжей. Во всяком случае, настоящих. Нет солнечного света. Нельзя исследовать новые места. И ради чего? Отдача так далека, что в действительности отдачи нет.

— В рассказах, — сказал Уилл, — корабли очень быстрые.

— Конечно. Но даже если ты путешествуешь на световом луче, звезды далеко друг от друга. А корабль не может достичь даже сколько-нибудь значительной доли такой скорости, потому что он путешествует не в вакууме. При, скажем, одной десятой скорости света даже несколько атомов, оказавшиеся впереди, разнесли бы его вдребезги.

Снег снаружи был голубым от рождественских огней.

— Они были бы разочарованы, — сказал мальчик, — тем, как все получилось.

— Кто?

— Бенфорд. Робинсон. Шеффилд.

Отец снова посмотрел в оглавление.

— А-а, — сказал он. Он бесцельно перелистал страницы. — Может и нет. Трудно сказать, конечно, про людей, которых не знаешь. Но мы ликвидировали войны, демографические проблемы, экологические кризисы, пограничные споры, расовые конфликты. Каждый теперь ест вдоволь, и впервые в истории человечество едино. Подозреваю, что если кто-нибудь смог бы припереть к стене, скажем… — он сделал паузу и перевернул несколько страниц, — Джека Вэнса и спросить его, поселился ли бы он в таком мире, он пришел бы в восторг. Как и любой здравомыслящий человек. Он сказал бы: к черту звезды!

— Нет! — Глаза мальчика свернули. — Он не был бы доволен. Никто из них не был бы.

— Ну, я не думаю, что это имеет значение. Закон природы есть закон природы, и не имеет значения, нравится он нам или нет. Уилл, если бы эти идеи не стали устаревшими и абсурдными, такого рода книги не исчезли бы. Я хочу сказать, что мы даже не знали бы о «Повестях космической эры», если бы кто-то не подбросил экземпляр в капсулу времени. Это говорит тебе о чем-нибудь? — Он встал. — Надо идти, малыш. Нельзя забывать про гостей.

— Но, — сказал мальчик, — нельзя сказать наверняка. Может, раньше время было не то. Может, им не хватило денег. Может, нам всем надо работать вместе, чтобы сделать это. — Он скользнул обратно на подушку. Его отец поднял руки в старом жесте «сдаюсь», к которому он прибегал, когда игра складывалась против него. — Мы могли бы сделать это сейчас, папа, — продолжил Уилл. — Есть какой-то способ построить «Космическую гончую». Как-нибудь.

— Дай мне знать, если вычислить это, сын. — Свет погас и открылась дверь. — Однако тебе придется делать это самому. Больше никто не думает об этом. Уже века.

Снега не было. И пока Уилл Катлер взирал сквозь плексикупол на медленно пробуждающиеся звезды, тысячи других тоже открывали для себя Уиллис и Суонвика, Типтри и Старджона. Он жили в дюжине городов на родной для Уилла Венере. Они играли на прохладных зеленых холмах Земли и хозяйствовали на плодородных марсианских долинах; они прижимались к дальним убежищам среди астероидов и наблюдали за небом из серебряных башен под огромными кристаллическими полушариями Ио, Титана и Миранды.