Роман Злотников: Руигат. Схватка

Правда, они частично оказались порченые, в разлохмаченной упаковке и немного погрызенные. Скорее всего паси постарались. В окрестностях Нор они встречались не очень часто, поскольку питаться им здесь было особенно нечем, а вот на них самих здешние обитатели охотились весьма воодушевленно. Ну еще бы – мясо!.. Но все равно, даже в таком состоянии эти «картриджи» были вполне достойной добычей – ценной и пользующейся спросом.

Нет, на деньги Ук не рассчитывала. Это было совершенно бесполезно. Потому что деньги в Руинах были вещью чрезвычайно редкой. Ибо подавляющее большинство торговых операций представляло из себя обычный бартер. То есть тряпки менялись на воду, крысиное мясо на примитивный инструмент, а миска «тошновки» на обувь. Ук планировала получить в обмен на «картриджи» нечто крайне необходимое для себя лично.

Девочке повезло. Несмотря на вечер, Трубийя еще была на месте и пока что даже не думала закрывать «тошниловку». Наоборот, судя по запаху, она не так давно замутила очередной котел «тошновки». И это означало, что хозяйка ожидала скорого нашествия большого количества клиентов. Из чего вытекало, что Ук, наоборот, особенно задерживаться здесь совершенно не стоит. Мало ли что это будут за люди? Кто его знает, чего им захочется на сытый-то желудок? Она, конечно, еще маленькая, худая, и от нее воняет чужой мочой, но фигурка у нее уже вполне зрелая. И она всего лишь на год моложе дочери соседки Горелого Бужа Тимиайн, которая руку дней назад уже начала подрабатывать в борделе матушки Полстешки. Что же касается запаха… так половина клиентов Тимиайн пахнет еще хуже… Отсюда вывод, что если она не хочет неприятностей, договариваться с владелицей «тошниловки» следовало быстро.

– Здравствуйте, уважаемая Трубийя, – вежливо поклонилась Ук дородной хозяйке, с трудом сумев сглотнуть слюну. А что делать – весь день на ногах, а во рту ни крошки не было. Еда у них с матерью кончилась еще два дня назад. Но вчера девочка шарила по Руинам неподалеку от дома – у порта и «больших домов», где все уже давно было обобрано, считай, до камня. Так что ей так и не удалось найти ничего съедобного либо того, что было возможно обменять на пищу. Именно поэтому она сегодня и отправилась так далеко – к шестьдесят седьмому терминалу. Он вплотную примыкал к «зоне отчуждения», установленной «желтоглазыми», и подавляющее большинство обитателей Руин предпочитало туда не соваться. Ибо в терминале шанс получить в голову заряд из смертоносного оружия «желтоглазых» был куда выше, чем шанс того, что удастся найти добычу. То есть нет, не совсем так – найти-то ее там было как раз куда проще, чем в любом другом месте Руин, но вот суметь с ней уйти…

Хозяйка «тошниловки», сноровисто шурующая у плиты большим половником на длинной ручке, покосилась на девочку и мрачно буркнула:

– Чего тебе, попрошайка?

Ук, до которой как раз донеслась очередная волна вкусного запаха, опять сглотнула слюну и, с трудом отведя взгляд от столь соблазнительного зрелища – полного котла аппетитного варева, робко сообщила:

– Я… это… я бы хотела узнать, на сколько порций «тошновки» я могу рассчитывать в обмен на упаковку «пищевых картриджей»?

– А она у тебя есть? – удивилась Трубийя, недоуменно уставившись на нее. Девочка торопливо закивала. Хозяйка задумчиво потерла подбородок и возвела очи горе, что-то подсчитывая.

– Ладно, – нехотя произнесла она, – дам две руки мисок. За каждый. Давай уж.

Личико Ук просияло, и она радостно скинула с плеч узел с «картриджами».

– Вот, держите, пожалуйста!

– Да они у тебя погрызенные! – скривилась Трубийя.

– Но совсем чуть-чуть. А вот эти два вообще почти целые.

– Все равно погрызенные, – упрямо набычилась хозяйка «тошниловки». – А вот этот вообще на четверть. За этот больше одной руки мисок не дам, понятно?

Личико девочки скривилось от обиды. Но она сумела не заплакать, а наоборот, поджала губы и потянула к себе уже вроде как отданные хозяйке «картриджи».

– Тогда я отнесу их в другое место.

– Ну, ладно-ладно, чего ты, – тут же пошла на попятный Трубийя. – Не руку, а руку и три пальца получишь.

– Нет, – упрямо завертела головой Ук. – По две руки за каждый. Или ухожу.

– Да что ж ты такое говоришь?! – вскинулась толстуха, колыхнувшись всеми своими необъятными телесами. – Нет, вы посмотрите, люди добрые, до чего дошло? Да где ж это видано – за порченые давать столько же, сколько за целые?

– Так ты обычно за целый три руки мисок даешь, – донесся откуда-то из темноты язвительный голос. – А девочке всего две обещала. Не стыдно ребенка-то обманывать?