Юрий Никитин - Скелет в шкафу

Все понятно, захватывали тоже люди, связанные с Управлением, если не его сотрудники. Потому во всех переговорах строжайшая секретность, радиомолчание, не говоря уже о соцсетях, емэйлах или чате в скайпах.

С другой стороны, когда могу просматривать изображения на всех камерах этого региона, сличать, анализировать, то никакая тайна не пробудет тайной долго. Где-то ниточка высунется, а там уже сумею ухватить и начать разматывать.

Поддубецкий наклонился чуть, рассматривая бездну под ногами. Я смотрел, как выражение его лица меняется от злобно-удовлетворенного к озабоченному и почти сочувствующему.

– Да, бои здесь прошли нешуточные…

Ингрид сказала сердито:

– Это была уже не первая попытка халифатовцев! Народ в России требовал принять меры пожестче.

– Опросы показали, – согласился он, – девяноста два процента населения требовало применить и тяжелую боевую технику.

– Вот и применили!

Он сказал успокаивающим голосом:

– Капитан, я военный, а военные не бывают демократами.

– Все правильно, – сказал я. – К счастью, наше руководство решилось наплевать на протесты госдепа, что лезет во все дырки… Госдеп – это не Америка! Америка – это Гейтс, Цукенберг, Маск, Курцвейл…

Они даже задумались, стараясь понять, как это повернуть, а я поглядывал на проплывающий лес с небольшими вкраплениями коттеджных поселков разного уровня благосостояния.

На расчищенной от деревьев полосе в окружении неприметных домиков стоит военный самолет, скоростной, что видно по его бойцовской фигуре.

Вертолет опустился от него буквально в десяти шагах. Десантники мигом выметнулись, соскакивая на землю сразу по трое, и с разбега запрыгивали в распахнутое чрево самолета.

Поддубецкий влез последним, самолет тут же легко понесся по взлетной полосе, легко прыгнул в небо, где-то с ее середины.

Ингрид заметно расслабилась, вслед за Поддубецким, морщась, сняла наушники.

Поддубецкий сказал с облегчением:

– Предпочитаю, как говорится, живой звук.

В самолете нет того грохота, как в вертолете, хотя шумит достаточно сильно, не пассажирский, конструкторы удобства принесли в жертву скорости и маневренности.

Поддубецкий выудил из сумки большой планшет, развернул так, что он стал размером с телевизор.

– Смотрите, вот снимки города, куда заложницу предположительно повезли.

– Ого!

Он сказал неохотно:

– Не надо ужасаться его виду, мы не хотели его превращать в такое! Нас вынудили.

Я помалкивал, вся операция как на ладони, три предыдущие тоже. Все верно, после этой, которую назвали «русские рассердились», бойцы халифата уже не решаются открыто входить на земли России, да и местные страшатся даже подумать, что русские заподозрят в пособничестве боевикам.

Силу все понимают, все-таки мы животные, хоть и гордо именуем себя уже людьми, но с этим поспешили, поспешили, потому и с коммунизмом облажались. С питекантропами коммунизм не строят, даже пусть всех обучили читать, писать и ездить на велосипеде.

– Мир слишком велик, – сказал я с неудовольствием. – Спутниковое наблюдение вроде бы ах-ах сделало земной шарик совсем крохотным, чуть ли не с футбольный мяч, но все равно люди на нем мельче микробов. И спрятаться все равно есть где.

– Особенно, – добавила Ингрид едко, – когда по щелям тоже расплодились микробы.

Поддубецкий покосился в мою сторону, сказал достаточно виноватым голосом:

– Гражданское население мы предупреждали, что на этот раз халифат точно вышибем из города, так что им лучше временно покинуть его пределы.

– Но таких нашлось мало, – сказал я.

– Увы…

Ингрид сказала зло:

– Решили, что снова не решимся и будем сюсюкать, как от нас требовали правозащитники! Госдеп слал протест за протестом, даром ли он в подготовку халифата столько миллиардов вбухал!

Поддубецкий кивнул.

– Да, местные поверили, что у нас снова все закончится полумерами или даже имитацией наступления, как уже было. Тем более что наши либералы на весь мир кричали, что нельзя атаковать город, где есть мирные жители, а Штаты и вся Европа требовали, чтобы никто здесь пальчика не прищемил и чтобы с халифатовцами, если кого вдруг и захватим чисто случайно, обращались как с пленными уважительно и с достоинством…

Я прервал:

– Вы как будто оправдываетесь. Я знаю все подробности и одобряю операцию полностью. К городу подвезли установки «Солнцепек», «Буратино» и несколько «Градов». Одновременно ударили высокоточными бомбами. Выжгли все так, что и тараканы сгорели. Никаких пленных, зачем нам такие пленные?