Юрий Никитин - Скелет в шкафу

– Врача… Вызови врача…

– С какой стати? – спросил я.

– Ты же франк…

– Добро пожаловать в новый мир! – сказал я и, выстрелив ему в голову, выкинул из машины. – Эй, морды!.. Мотор не поврежден, в баке еще на двести километров!

Ингрид спросила с подозрением:

– Ты что ему рассказывал?

– Знакомил с миром трансгуманизма, – ответил я. – Как там те ребята?

– Вовк сильно ранен, – ответила она. – Но выживет, а Гнатюка пару раз зацепило, он даже без перевязки. Этого Вовка всего перевязал так, что в лазарете его будут долго искать среди тряпок.

– Несите в машину, – сказал я. – Помчимся с ветерком.

Перевязанного Вовка Гнатюк с помощью Ингрид перенес в кузов, где разместили на тряпье, я снова сел за руль. Ингрид и Абигель остались с раненым, наверняка смутно ощутили в себе нечто женское, Магомед остался с ними, а Гнатюк сел рядом со мной.

– Я же местный! – сообщил он. – Каждую тропку знаю, каждый камешек!.. Когда патроны кончились, я утащил Вовка в потаенное место и спрятал за камнями, завалил ветками. У них собак с собой нет, пробежали мимо.

– А как же нас прикрыл огнем?

Он ухмыльнулся.

– Когда уложил троих, у одного автомат соскользнул в расщелину. Когда все ушли, забрав трупы, я сумел выловить, а в нем диск почти цел. Вроде бы пригодился.

– Еще как, – похвалил я. – Еще бы пару патронов в диске, вообще бы классно!

Грузовик прет мощно, с ревом, дорога стремительно несется навстречу и пропадает под колесами. Впереди показались и начали приближаться камни по краям дороги, за которыми, как уже знаю, скрытые огневые точки.

Гнатюк высунулся из кабины и радостно орал, что и послужило часовым как паролем, так и пропуском.

Через несколько минут я остановил автомобиль на площадке, дальше которой на транспорте нельзя, там защита от шахидов, выскочил и подал руку Ингрид.

Почему-то даже не облаяла, а соскочила с надлежащей грацией.

– Ингрид, – сказал я негромко, – к тебе просьба…

Она вытаращила в изумлении глаза, такого еще не было, чтобы я к ней обращался таким заискивающим тоном.

– Что с тобой?

– Да так, – ответил я. – Не распространяйся, что нюх научного работника, приученного анализировать тысячи данных, пару раз помогал нам замечать засады или ловушки… Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут… Это я к тому, что пусть военные остаются военными, а научные работники занимаются наукой. Ни в коем случае не хвали меня! От того, что нам дико повезло, это… для меня ничего не значит здесь. Хотя ты, конечно, показала себя с блеском и, конечно, достойна ваших военных наград. А я тихохонько пойду к своим мышкам.

От главного блиндажа в нашу сторону побежали морпехи, Ингрид указала на кузов грузовика, оттуда поспешно вынули Вовка и торопливо под бдительным наблюдением Гнатюка унесли в лазарет.

Нас проводили в дом, ликующий Поддубецкий не знал: кого обнимать раньше, расцвел, наконец отечески прижал к груди Абигель, ласково похлопал по спине.

– Страшно было? Понимаю. Но все закончено, сейчас вас самолетом отправят в Москву. И больше никому захватить не дадут. Заговорщики разгромлены, а в Москве начались аресты.

Мы с Ингрид мирно ждали, а он бросил десантнику у двери:

– Желудева ко мне!

Через несколько минут ввели Желудева, руки в наручниках, бледный, но когда увидел нас, вздохнул с великим облегчением.

Поддубецкий смерил его с головы до ног строгим взглядом.

– Ваше решение, лейтенант… было крайне рискованным. Если бы эти двое погибли, с нас обоих бы сняли погоны. Но все удалось, тьфу-тьфу и еще раз тьфу! Заложница вырвана из рук террористов, тем самым спасены чьи-то задницы на самом верху. Так что это… победителей не судят. Победителей награждают, чтобы не отбить охоту к победам ни у них, ни у тех, кто смотрит издали и приценивается, как жить. Снять с него браслеты!

Десантник с огромной охотой, улыбаясь во весь рот, освободил Желудева, а Поддубецкий снова вперил острый взгляд в лейтенанта.

– Управление захочет увидеть вас в числе награжденных за успешную операцию, проведенную в особо трудных условиях. Что правильно. Потому сейчас напишу наградной лист, а также представлю вас к званию капитана. Уверен, с этим затруднений наверху не будет. Идите, капитан Желудев!

Раскрасневшийся, как красная девица, Желудев с блестящими глазами откозырял и двинулся к выходу почти церемониальным шагом.

Поддубецкий сказал ему вслед, когда тот уже перешагивал порог: