Филип Фармер - Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол

В этом мире, в значительной степени сельском, все дышало согласием и покоем; в нем никому не приходилось надрываться, чтобы с трудом сводить концы с концами; неслыханные успехи в управлении силами живой природы обеспечивали всем обитателям этого мира долгую-долгую жизнь без болезней и социальных трений. Лучшей жизни и придумать было невозможно — во всяком случае с их точки зрения.

Формой правления считалась монархия, хотя реальной властью короли не обладали. Королями являлись представители иного биологического рода, нежели те, кем они правили. Ссассароры правили человеческим родом, и наоборот, причем у королей в помощниках были приемные братья и сестры из той расы, над которой они властвовали. Эти помощники назывались герцогами и герцогинями.»

Палата депутатов — L’Syawp t’Tapfuti [33] Здесь и далее автор использует искаженные французские слова. (Здесь и далее примеч. пер.) — состояла наполовину из людей, наполовину из ссассароров. Так называемые короли председательствовали в Палате по очереди с перерывами в сорок дней. Депутаты избирались сроком на десять лет теми, кто имел право голоса, причем их попытки как-то обмануть своих избирателей относительно их подлинных намерений были заранее обречены на провал. Имевшие право голоса обладали столь чувствительной Кожей, что она позволяла им распознать истинные чувства и достоинства избираемых.

Только в одном отличались бывшие земляне от своих соседей — в праве ношения оружия. Вначале ссассароры разрешили людям иметь при себе короткие рапиры, чтобы те чувствовали себя в безопасности среди чужаков.

Но со временем только москитерам короля — а еще членам официального подполья — разрешалось носить шпаги. Эти люди являлись прирожденными авантюристами, в чьей крови жила потребность в диких кутежах и в дерзком, вызывающем поведении, чтобы как-то выделиться из общества, проявив таким образом свою индивидуальность.

Как и похитители яиц, они нуждались в своей организации, где они могли бы выпустить свой антиобщественный пар.

Амфибиане с самого начала стояли несколько особняком от ссассароров, и, когда появились земляне, они не стали от этого более общительными. Тем не менее они были в прекрасных отношениях с ссассарорами — причем с давних пор — и, конечно же, разделяли с ними право подмены детей.

Данное право являлось еще одним социальным изобретением, претворенным в жизнь тысячелетия назад, чтобы сохранить взаимопонимание между всеми биологическими видами на этой планете. Это была довольно своеобразная социальная норма. Настолько своеобразная, что землянам пришлось попотеть, чтобы разобраться в ней, но еще труднее для них оказалось перенять ее. И все же стоило им признать Кожу, как они изменили свою позицию, забыли о своих догадках относительно ее происхождения и с энтузиазмом принялись извлекать пользу из права похищать детей (или яйца) другой расы и воспитывать их как своих собственных.

Обворуешь мою колыбель — обворую твою. Таков был их девиз, и он действовал.

Была образована гильдия похитителей яиц. Ее человеческий филиал гарантировал вам — разумеется, за плату — ссассарорского ребенка взамен украденного. Или же, если вы жили на берегу моря и кто-либо из амфибиан заползал к вам в детскую и забирал вашего ребенка — как правило, моложе двух лет согласно уставу, — член гильдии доставлял вам амфибианина, а то и ребенка от человеческого приемыша, воспитанного морским народом.

И вот вы растите его и воспитываете как своего собственного. Но как же можно полюбить его? Очень просто: ваша Кожа подсказывает вам, что ребенок такой маленький и беспомощный и нуждается в вас и, несмотря на свою внешность, такой же человечек, как и остальные ваши дети. И вам вовсе не нужно беспокоиться о малыше, которого похитили у вас. Ведь о нем так же хорошо заботятся, как и вы о своем.

Никому даже в голову не приходило прекратить похищения детей и добровольный обмен ими. Возможно, потому, что необходимость отдавать свою собственную плоть и кровь возмутила бы даже нежную натуру носителей Кожи, но если уж передача из рук в руки состоялась, то они смогли бы примириться с этим фактом.

Или же, возможно, данное право, давно превратившееся в обычай, сохранилось по той причине, что традиция в крестьянско-монархическом обществе сильнее закона, а также потому, что похищение яиц и детей давало возможность более дерзким и агрессивным по своей натуре гражданам время от времени выпускать из себя излишек антиобщественного пара.