Филип Фармер - Т. 12. ЭКЗОРЦИЗМ. Образ Зверя. Апофеоз

— Ле Гаро утверждал, что призраки — это результат несовершенного психического импринтинга. В этом случае пришельцам только частично удается воплотиться в форму того, за кого их принимает первый встреченный ими человек. Иногда они принимают вид призраков умерших людей, если люди, с которыми они встречаются, принимают их за подобные призраки. Иначе говоря, человек, верящий в привидения, видит нечто, что принимает за призрак своей умершей жены, — и пришелец становится призраком. Но привидения наделены неустойчивым «есть-нет-существованием». Они вечно не от мира сего. Ле Гаро даже дошел в своих утверждениях до того, что, возможно, некоторые из внеземных созданий постоянно перемещаются из мира этой вселенной в свой родной мир и обратно. И нигде они не могут задержаться надолго. Они одновременно принадлежат обоим мирам и не принадлежат ни одному из них. В обоих мирах они — призраки.

— И вы хотите, чтобы я во все это поверил?

Барон выпустил колечко дыма и задумчиво уставился на него, как будто это был внезапно реализовавшийся фантом.

— Нет, конечно. Я и сам не верю в эту теорию призраков в толковании Гаро.

— Тогда во что вы верите?

— Я и вправду не знаю, откуда они берутся. — Барон пожал плечами. — Призраки не происходят ни из одного из миров, с которыми я знаком. Их происхождение, их modus operand! — для меня тайна. Но они существуют — это факт. И они могут быть опасны. Чайлд засмеялся:

— Значит, вампиры и оборотни, кто бы они там ни были, испытывают страх перед привидениями?

Барон пожал плечами еще раз:

— Как видите, некоторые их побаиваются.

Чайлду очень хотелось задать еще несколько вопросов, но он решил промолчать. Он не хотел, чтобы барон знал, что ему удалось отыскать комнату с кинокамерой и Y-образным столом. Оставался шанс, что барон собирается его отпустить. Он мог легко уничтожить все улики, прежде чем Чайлд приведет полицию. По этой причине детектив не стал спрашивать, каким образом в число его жертв попали Колбен и Бадлер. Кроме того, представлялось вполне очевидным, что Бадлер был похищен кем-то из его окружения забавы ради. Магда или Вивьен или даже миссис Крачнер могли быть той женщиной, с которой в последний раз видели Бадлера. Ведущего слежку за Бадлером и женщиной Колбена раскусили, обнаружили и тоже похитили.

Барон поднялся:

— Мы можем вернуться к остальным. Судя по шуму, веселье — в самом разгаре.

Чайлд встал и поглядел на дверной проем, сквозь который доносились выкрики, повизгивания и хлопки в ладоши.

Он вздрогнул, сердце вдруг провалилось куда-то в желудок. Мимо двери библиотеки прошла Долорес дель Осоройо. Слегка повернув голову, она посмотрела на Чайлда, улыбнулась и пропала.

Если барон и видел ее, то он не подал виду. Он кивком пригласил Чайлда идти вперед. Когда они шли по коридору, нигде не было видно Долорес. В столовой О'Райли лихо играл на рояле. Чайлд не узнал музыки. Из гостей кто сидел за столом, кто на диване, некоторые стояли у рояля. Глэм и две женщины убирали грязную посуду. Миссис Грасачева пила шампанское из горлышка. Магда Холиани сидела на железном узорчатом стуле, ее строгая длинная юбка была задрана до талии, обнажая красивые ноги. Внизу живота были видны волосы. Наполовину выкуренная сигарета с марихуаной лежала на столике рядом с ней. Магда рассматривала фотографию через старинный стереоскоп. Чайлд одернул юбку на ней вниз.

— Развлекаетесь?

Магда с улыбкой подняла взгляд:

— Посмотри сам.

Чайлд приставил стереоскоп к глазам и настроил фокус. Фотоснимок стал четким и трехмерным. Фотография оказалась совершенно невинной. На палубе парусника стояли трое мужчин. Вдали был виден гористый берег.

— Один из них похож на меня.

— Именно поэтому я и достала этот снимок. — Она помедлила, глубоко затянулась травкой, задержала дыхание и медленно выпустила дым. — Это Байрон.

— Да, действительно. Но мне кажется… я в этом даже уверен… тогда еще не было фотоаппаратов!

— Совершенно верно. Но это и не фотография вовсе. Он не успел попросить объяснений, как вдруг две огромные белые руки обхватили его сзади, подняли в воздух и бросили на диван. Он готов был ударить миссис Грасачеву, но та оказалась намного сильнее. Под ее невинным жиром таились могучие мышцы.

— Лежи спокойно, я хочу поговорить с тобой, — сказала она.

Она плюхнулась рядом с ним, так что диван просел от ее веса, взяла его за руку, наклонилась к нему и продолжила тот же монолог, какой она вела за столом. Она говорила о мужчине, который добивался ее, и что она с ним сделала. В глазах Чайлда предметы начали расплываться, теряя очертания, и он подумал, что его опять опоили наркотиком. Окончательно он в этом убедился, когда вместо выходящего из столовой барона увидел летучую мышь, летящую по коридору.