Вадим Кузнецов - Грани миров

Дед вздохнул, поправил за спиной тяжелый мешок и двинулся дальше. Волшебный посох гулко стучал по мостовой, отмеряя, словно колокол, шаги старика.

В детский сад шел Мороз, к детишкам. Подарки приготовил каждому постреленку. Куклы – девочками, мальчикам – машинки…

– А вы кто такой, дедушка? – спросил вихрастый мальчуган.

– Что? Кто? Я – Дед Мороз!

– А почему борода рыжая? – не унимался паренек.

– Что? Громче говори, плохо слышу… Борода? Ну, вот решил, как это у вас называется… Э, имидж сменить.

– Ясно, а подарки принес?

– Ась? Подарки? Принес, внучек!

– Ребята! К нам рыжий Дед Мороз пришел! С «айфонами»!

Не прошло и пары минут, как дедушку окружила толпа мальчишек и девчонок. Галдящих, смеющихся и тянущих розовые ручонки. Дети лезли со всех сторон, хватали за рыжую бороду и кричали в самые уши: «Подарки! Подарки! «Айфоны»!

«Айсфоны»? Опять? Мороз не знал такого слова, но подарками готов был ребятню побаловать. Снял с плеч тяжелый мешок и развязал, начал раздавать игрушки: куклы и машинки. Однако очень быстро старик понял, что такие подарки дети не очень-то жалуют. Одни ребята отдавали игрушки обратно и нехотя отходили, другие мальцы просто бросали подарки в декабрьский снег. И все, все продолжали галдеть и махать руками, требуя неведомые «айсфоны».

Дед зашарохался, замешкался, не зная, что и предпринять. Глаза забегали и остановились на вывеске какого-то нового магазина. На ней красовались белоснежные ледяные горы и название: «Айсберг». «Айсберг», «Айскрим»… Старик рассмеялся, и хлопнул себя по голове ладонью. Все понятно!

– Не галдеть! Не галдеть! – прикрикнул Мороз, и дети сразу притихли, – Сейчас будут вам «айсфоны»!

Дед Мороз стукнул тяжелым магическим посохом оземь, рубин набалдашника засиял, совершилось волшебство. Каждый ребятенок на мгновение ослеп и оглох, а когда дети вновь открыли глаза, то увидели в своих ладошках сладкие леденцы на палочках. Красные, синие, зеленые. Петушки, сердечки и звездочки. Любых форм и расцветок.

– Сосите на здоровье! – улыбнулся дед в свою рыжую бороду.

Но детворе почему-то не понравились и сладкие подарки. Стали озорники лепить снежки и швырять в дедушку. Бросают снежные бомбочки, ледышки. Так и норовят по голове запулить! Как ни успокаивал ребят Мороз – все без толку. Пришлось постыдно ретироваться. Ударил старик вновь волшебным посохом, да в ледяной дворец переместился.

– Ну, ты и учудил, дедуля! – сокрушалась Снегурочка. – Зачем бороду покрасил? Да, еще в рыжий цвет, словно не Дед Мороз ты, а настоящий гномий король!

– Всё дело в бороде! Старый я стал, седой. А кому такая древняя развалина нужна? А с рыжей бородой я моложе выгляжу, да и веду себя, как юнец в полном расцвете сил.

– Да? Ты даже что такое «айфон» не знаешь!

– Почему не знаю. Знаю! «Айсфон». «Айс» – это лед на языке басурманском. Вот я и подумал…

– Надо не думать, я меня спрашивать! – сетовала девушка, – «Айфон» – это телефон, а не леденец.

– Что? Телефон? – старик посмотрел на пластмассовый аппарат с большим наборным диском, стоящий на дубовом столе. – Это на всю ораву штук сто надо… Не, такую тяжесть я не потащу! Стар я, очень стар.

– Да, не такой телефон, дедушка! Маленький! И не «айсфоны», а «айфоны», глухой ты тетерев! Они всем нужны! «Айфоны» – красивы и замечательны! – рассмеялась Снегурочка и повертела в руках современный новомодный гаджет.

Дед Мороз почесал в затылке. Да. Все дело в бороде…

На следующий день по улице города шел странного вида мужик. В красных сапогах, синих штанах, подпоясанных грубым кушаком. Черная всклокоченная борода развевалась на холодном ветру. За спиной дядька тащил огромный мешок, а в правой руке держал тяжеленный посох с алым набалдашником.

– Гришенька! Возвернулся, касатик! – послышался кряхтящий старческий голос.

– Что? Кто?

– Чудотворец вернулся! – распевала бабушка, и глаза ее стали наполняться слезами радости.

– Я – Дед Мороз! – ответил Дед Мороз.

– Ой, шутник! Ты же наш Гришенька! Заступник и лекарь! Исцели от хвори окаянной! – молвила старая.

Дед Мороз не успел и опомниться, как из мрачных заплеванных дворов, из замызганных грязных подворотен потянулись старухи и старики. Кривые, слепые, хромые и другие увечные. В грязном тряпье, со страшными шрамами на лицах. Многие на босу ногу, некоторые еле шли, спотыкаясь и падая в грязь, другие ползли, раздирая колени о грубую щебенку. Но каждый из нищих протягивал худые жилистые руки и истошно голосил: