Сергей Сюрсин - Пятый меч

– Мне тоже, – отозвался тот.

– Вот и прекрасно. Но сначала формальности. Назови себя.

– Я – Донов, траскмен города. Я убью тебя.

– Очень приятно. А я – траскмен Тан. Ничего обещать тебе не буду. Глупо обещать что-либо трупу. Освободите место, – приказал он своим. Те отступили к стенам, распределив факелы так, чтобы равномерно осветить помещение.

– Готов?

– Готов! – и мечи скрестились. Удары, выпады, увертки, звон стали о сталь, мечущиеся по стенам тени. В технике боя траскмены не уступали друг другу, в чем Тан вскоре убедился, получив неглубокую, но болезненную рану поперек груди. Победа будет не из легких, но он все равно был в ней уверен. Те, другие, чьи мечи составили его коллекцию, были намного слабее, а некоторые, нося меч на поясе как символ власти, даже не умели правильно его держать. Но тем приятнее будет победа.

– А-а, есть! – радостно зарычал он, когда его меч, отбив очередной выпад Донова, оказался у груди противника. Но Донов извернулся, и клинок лишь скользнул меж ребер, разорвав мышцы. Неудача мнимой победы обескуражила Тана, начавшего уже уставать, и меч его, тяжелея в деревенеющей руке, все реже стремился вперед. Тан ушел в глухую защиту, успокаивая себя тем, что вот-вот он найдет щель в воздвигнутом Доновым щите, и тогда уже наверняка… Но откуда-то из глубины лезла и росла подлая мысль, что это все, это конец. Противник молод и не так устал, как он, и, вообще, зачем он так рано полез в этот подвал, не позволив своим воинам убить этого парня, зачем этот подвал, зачем эти рожи вдоль стен, почему не помогают, предатели, скоты! – и тут что-то легко чиркнуло по горлу, и Тану вдруг стало хорошо и легко. Исчезла боль в израненном теле, исчезла необходимость держать меч, обороняться, прыгать и увертываться. Он перестал чувствовать свое тело. Накатилась туманом сладкая истома. И Тан, траскмен, подогнув колени, мягко осел на пол. Его голова отделилась от тела и покатилась во тьму.

Донов, траскмен, унимая лихорадочную дрожь боя в руках и ногах, поднял голову и, тяжело дыша, обвел взором сцену и застывших на ней актеров. Бой еще не закончился, – он это отлично понимал. Дальнейшее зависело только от него, и на раздумья не было ни секунды. Воины Тана, вся эта свора псов, свято верящая в непобедимость своего предводителя, ошеломлена произошедшим, не верит в гибель командира. И сейчас они, очнувшись, набросятся, мстя за его смерть, за свою неопределенность, на Донова и растерзают его. Ни меч, ни умение не спасут его – уж слишком их много на одного. Сейчас главное – укротить эту взбешенную свору, загнать в клетку, из которой они еще не успели вырваться, не дать возможности думать их отупевшим мозгам, сдержать еще не успевшие вырваться наружу страсти, – и тогда он останется жив. А что будет дальше – покажет время. Траскмены всегда были политиками. Знать психологию толпы, направлять людские эмоции в нужное русло, управлять толпами – это у них было клановое, этому они учились с детства.

Донов нагнулся над трупом, высвободил из скрюченных пальцев меч Тана, выпрямился и, резко вскинув руки со сжатыми в них мечами вверх, крикнул:

– Я – ваш траскмен!

Воины угрюмо молчали.

– Не слышу, – угрожающе произнес Донов.

– Да, – прозвучал одинокий и нерешительный ответ.

– Не слышу! – яростно закричал он.

– Да. Да. Да. – Раздался нестройный хор голосов.

– Не слышу! – в третий раз крикнул он, взмахнув грозно мечом.

– Да! – слился в единый хор ответ.

– Хорошо, – Донов опустил меч. – Пошли.

Люди цепочкой потянулись к выходу.

– Хозяин! – донесся сзади шепот. – У Тана осталась дочь.

Донов резко обернулся на говорившего.

– Ты кто?

– Фреди.

– Хорошо, Фреди. Я об этом подумаю. Что еще?

– Хозяин, бойся тех двоих, что пришли с Таном. Это его гориллы. Отъявленные звери. Они не простят тебе убийство их хозяина.

– Я учту это, Фреди. И тебя я запомню.

– Благодарю, хозяин.

– Итак, он завелся уже одним сторонником. Это неплохо, – подумал Донов.

Спотыкаясь о трупы тех, кого он уложил по дороге сюда, подобрав на ступеньках разряженный бластер, брошенный им за ненадобностью, Донов выбрался наружу. Солнце Траска, четвертой планеты безымянной звезды из созвездия Гончих Псов, обозначенной по каталогу группой цифр, уже опускалось, окруженное ореолом от пыльной дымки, к горизонту. Сколько лет уже прошло с момента катастрофы, а пыль еще не осела полностью. Донов не был очевидцем катастрофы, он был одним из потомков выживших и о произошедшем знал только из рассказов, передававшихся из поколение в поколение.