Виктор Громов - Океан

Другие показатели были доступны только Семену и самому Томасу, поэтому, оценить эти параметры было невозможно.

Игорь сидел и думал.

Что могло означать, что даже во время погони и подводной битвы капитан ни на секунду не взволновался?

Первый вариант, и он же самый вероятный – у капитана просто невероятно крепкие нервы. Наверное, это врожденное качество, а за время многочисленных походов оно только укрепилось. Да, такое бывает крайне редко, но бывает. Наверное, именно поэтому Томаса так ценят и поручили такую опасную и ответственную миссию.

Второй вариант, теоретически возможен, но практически – большой вопрос… Капитан находится под воздействием какие-то медицинских препаратов, каких-то седативов, которые его успокаивают и не дают воли эмоциям. Но он не выглядел ни заторможенным, ни в сумеречном сознании, был абсолютно адекватным. Только очень спокойным. Может ли быть такое?

В принципе, да. Но когда у тебя под контролем два десятка ракет с ядерными боеголовками, то большое командование и гражданские власти сами заинтересованы осуществлять перекрестный контроль. Да и офицеры – крайне здравомыслящие люди, это только в старых фильмах прошлого века, командиры подлодок или военных баз внезапно сходили с ума и развязывали ядерный конфликт.

Третий вариант – это то, что он является киборгом наподобие Семена. Вот тут трудно сказать, возможно такое или нет, остается простор только для фантазий и размышлений.

Это значит, что нужно механически вырастить внутренние органы или какую-то часть нервной системы, и регулировать выбросы адреналина или чего-то подобного в кровь. Надо будет с Семеном поговорить, возможно ли такое. Он, как врач и сам киборг, должен знать или хотя бы иметь представление о таких моментах.

И четвертый вариант… Он настолько смешон и невероятен, что Игорь его даже не собирался серьезно рассматривать. Нелепо, конечно, думать, что капитан робот. Нет, конечно, это даже не смешно.

Взгляд Игоря упал на Юнгу, который тоже соблюдал режим тишины, поэтому, крайне аккуратно передвигался на своих четырех металлических конечностях по капитанскому мостику. Этому механизму, довольно совершенному на данный момент, было настолько далеко до неотличимого от человека робота, как от какой-то мелкой кильки до голубого кита. Нет, это просто невозможно. Игорь, хоть и имел довольно отдаленное отношение к робототехнике, но, как и все в нынешние времена, оказался в какой-то степени причастен к технике. Нет, это невозможно.

Надо расспросить Семена и Эмиля поподробнее. Остановимся на втором и третьем варианте. С первым они точно никак не помогут.

Он тяжело встал и прошел мимо Юнги. Тот проводил его своими бесстрастными цифровыми глазами.

Глава 4.

Вечером, когда все отдохнули и немного поспали, Игорь вышел в кают-компанию, где уже сидело несколько человек. Поскольку в режиме тишины практически все было отключено, в том числе и все электронные устройства, чтобы по электромагнитным полям враги не смогли выследить подлодку, то по инструкции рекомендовалось или отдыхать (читай, спать), или читать бумажные книги (но их почти никто не брал в рейс из-за дороговизны), или общаться вполголоса в кают-компании. Экипажи любили такие минуты затишья, когда можно было пообщаться за чашечкой кофе или искусственного сока.

Игорь подсел к ядерщику.

– Ну как там, Николай Иванович, подлатал свои поломки?

– Ты говори потише, – тот отвлекся от своего занятия, выстругивания миниатюрной мебели из дерева и посмотрел наверх, будто сквозь корпус мог увидеть врагов. Да так, кое-что заделал сам, самое критичное. Продолжим движение – надо будет закончить. Там ничего страшного, просто заварить кое-что надо и сменить прокладки. Правда, подлезть туда не получится.

– Ну, пошли Юнгу.

– Ага, без него никак.

– А вот вопрос, если бы что-то произошло не с обвязкой, а с самом реактором. Ты бы послал Юнгу туда?

– Ты что, в целях эксперимента хочешь в реактор бомбу бросить, а потом посмотреть, как мы будем выкручиваться?

Игорь вовремя успел зажать себе рукой рот, иначе бы расхохотался. Переведя дыхание:

– Нет. Просто интересно.

– Просто? – Николай Иванович отложил изящный деревянный диванчик и внимательно на него посмотрел. Он выглядел, как типичный советский инженер, сухой, поджарый, знающий и умеющий почти все, но абсолютно не терпевший праздности. У нас есть инструменты, в том числе и манипулятор в самом реакторе. И много инструментов и приспособлений для работы там. Ими может управлять и Лада, могу и я.