Екатерина Белецкая: Нарушители

Дерах набрал в горсть воды из стоявшего на полу ведра и вылил Лину на лицо.

Увы, безрезультатно. Разбудить эльфа сейчас мог разве что пушечный выстрел над ухом. Не помогли ни похлопывание по щекам, ни уксус, ни растирание ушей.

— Ладно, позже придем, — через десять минут подытожил один из братьев. — Но чтобы к ночи ты его добудился, понял?

Дерах закивал.

— Понял, понял, — забормотал он. — Непременно разбужу…

Гости ушли.

Дерах вышел из помещения для эльфов, сел на лавку и задумался. Странно это всё. Что может понадобиться столь высоким Братьям от нечистого раба?..

Кабы знать…

Настоятель пребывал в тихой панике. Сейчас брат Деневаль был один, служители и Братья отосланы, и он, наконец, смог дать волю чувствам — нервно расхаживал взад и вперед по своей узкой келье. Впервые за всю свою долгую службу он не знал, что делать. Иногда его взгляд останавливался на предметах, лежавших на высоком, темном от времени столе, стоявшем посреди комнаты, и тогда Деневаль замирал в нерешительности. А потом снова принимался ходить, меря шагами комнату.

— Вышний… — прошептал брат Деневаль. — Вышний, да что же это такое!..

Предметы, лежавшие на столе, несли в себе угрозу. Он понимал это шестым чувством, но ни себе, ни людям объяснить этого не мог. Предметы непонятные, и оттого — пугающие. Следовало допросить раба, с которого эти вещи в суматохе сорвали монахи, но того покалечили, и теперь он был в беспамятстве. Вышний, что же делать?..

Беда была серьезная. В монастырь к ночи должны прибыть Высочайшие гости, а тут — такое!.. Скрыть не удастся, из-за происшествия службу придется переносить в Малый Храм. И надо как-то объясняться, но как?..

Брат Деневаль был уверен, что раб много не расскажет — чего ждать от эльфа? Но хоть что-то он смог бы объяснить… Однако и брат Дерах, и присланный лекарь твердили одно и то же — разбудить нет никакой возможности. Может, завтра…

Деневаль еле слышно застонал сквозь стиснутые зубы.

Для Высочайших нужно хоть какое-то объяснение. Тем более, что предметы они заберут с собой. И не скроешь от Высочайших, что один из братьев отрезал себе вон той штучкой пальцы, случайно нажав на маленький выступ, а другая штучка — браслет из шашечек — стала шипеть и звенеть после того, как ее повертел в руках другой брат. А третья штуковина — серебристая, странно изогнутая… Вышний, что же будет?! Заберут, точно заберут…

Возможно, они захотят взять с собой и эльфа. Хотя… а, кто их знает, Высочайших!.. Но если, не дай Вышний, что-то случится в доме Высочайших по вине этих предметов — прощайся, Брат Деневаль, не только с местом, пригретым годами, но, возможно, и с жизнью. Ужас…

Лин пришел в себя под вечер. Долгий сон пошел ему на пользу: слабость отступила, больше не кружилась голова. Таэни сидела на полу, прислонившись боком к лавке, и, похоже, дремала. Эльфята спали в углу. Лин приподнялся на локте, тронул девушку за плечо.

— Таэни... ты спишь?

— Ой... — она потерла глаза и улыбнулась. Сейчас, когда в комнате не было тех, кто мог ее напугать, эльфийка выглядела совсем по-другому — хорошенькая, ясноглазая. И улыбка приятная — светлая. — Я не махала, да? Помахать?

— Нет-нет, не нужно, мне и так хорошо, — Лин говорил шепотом, чтобы не будить остальных. — Слушай, про меня никто не спрашивал? Никто не приходил?

— Приходили! — Таэни подсела поближе к нему. — Двое приходили, разбудить тебя пытались… Дерах бегал тут, как сумасшедший!..

— И что говорили?

— Не сказали ничего… но дерганные были — страсть!.. — Таэни опасливо оглянулась на дверь и продолжила, тоже шепотом: — Высочайшие сегодня приедут, как я поняла. Может, поэтому? Лин, а вдруг меня купят? — ее глаза загорелись. — Вот бы хорошо было…

— Лучше некуда — рабыней быть. Ты понимаешь, они мои вещи забрали... А там среди прочего — нож. Я боюсь, оттяпает себе кто-нибудь пальцы... А кто такие, кстати, эти Высочайшие?

— Это правители города.

— С утра приедут небось?

— Нет, к ночи. Они очень добрые…

— Очень добрые? Хорошо, если так... А откуда ты знаешь? Ты что, их раньше видала? Говорила с ними?

Таэни тихонько засмеялась, но тут же зажала себе рот ладошкой.

— Что ты! Конечно же, нет!.. Но один раз видела, мы с хозяином ходили на площадь перед Домом Великодушия, и Высочайшие там были. Они осужденных миловали, рабов тоже… Высочайший такой высокий, статный, а Высочайшая — как Валар, красавица…

— Как Валиэ, — машинально поправил Лин.