Пьер Бордаж - Мать-Земля

Муффий погрузился в созерцание вторых сумерек, чьи шелковистые синие тона растворялись в чернильном индиго. Золотистый месяц первого из пяти ночных спутников Сиракузы венчал третью башню епископского дворца.

— Если позволите, я хочу задать вам два вопроса, а вернее, три, — произнес Фрасист Богх.

Понтифик кивнул.

— Почему вы раньше не затрагивали эту тему? Почему вы говорите об этом со мной? И наконец, какая связь между вашими речами и дамой Сибрит?

Тонкие губы муффия сложились в гримасу, чуть напоминающую улыбку.

— Сиракузянин, мастер ментального контроля, сказал бы: «Ваше святейшество, ваш блестящий анализ ситуации близок мне, ибо я разделяю ваши заботы...» Что ничего не значит, но позволяет априори предположить, что лицемер обладает интеллектом... Вспомним сначала о деле дамы Сибрит: только она оказалась способной хотя бы частично проникнуть в тайну скаитов Гипонероса, мы говорим о коннетабле Паминксе и сенешале Гаркоте. У императрицы хватило мужества явиться ко мне и побеседовать о них. Она обладает способностью, которую многие считают демоническим колдовством, а мы рассматриваем в качестве дара провидения: у нее пророческие сновидения, она улавливает во сне отдельные сцены будущего. До сих пор мы полностью доверяли скаитам и считали, что они трудятся на благо человечества. Дама Сибрит открыла нам глаза, и мы узнали, что она пыталась вызвать на откровенный разговор своего супруга-императора, но последний не пожелал ее выслушать... Она является символом человеческой свободы, и именно с этим символом сенешаль Гаркот и его приспешники яростно борются, пытаясь уничтожить... Но им в высшей степени наплевать, что она проливала кровь мужчин, которых завлекала в свои покои!

— И каковы же истинные намерения сенешаля, открывшиеся ей в снах?

— Ах, кардинал Богх, разговор с вами доставляет подлинное наслаждение...

Генеральному секретарю на мгновение показалось, что муффий, которого сотряс приступ кашля — или смеха? — развалится на куски и рухнет на пол из драгоценных пород древесины.

— Мы не знаем точных намерений скаита Гаркота, — продолжил понтифик. — Мы только предполагаем, что он является главным действующим лицом в процессе уничтожения человечества. А вам, если вам хватит сил, предстоит сорвать покров тайны...

— Почему мне, ваше святейшество? — в замешательстве пробормотал кардинал.

— Ментальный контроль, господин секретарь! Вы решительно плохой актер! Не стройте невинное лицо, вы только подчеркиваете свою вину... Пока объявленные кандидаты на наше наследство рвут друг друга на куски, высший викариат спокойно двигает свою пешку: вас, молодого и скромного человека!

Властным движением руки Барофиль Двадцать Четвертый велел генеральному секретарю, который открыл рот, чтобы выразить протест, помолчать.

— Дайте нам закончить, кардинал Богх! Наше время истекает. У викариев не было бы возможности возвести вас на трон понтифика, не укажи мы на вас. Мы были в курсе заговора с самого начала, мы знали, что затевается в подвалах епископского дворца, а точнее, в Склепе Оскопленных, и мы тайно поддерживали эту инициативу...

Сморщенное личико понтифика исказила гримаса. Грудь кардинала сжали могучие тиски. Он собрал последние остатки воли, чтобы устоять на ногах.

— Почему вы, спросите вы? — продолжал Барофиль Двадцать Четвертый. — Мы знаем и ценим ваш характер, господин сын прачки из Круглого Дома Дуптината. Мы убеждены, что вы человек, необходимый в данной ситуации, приоткрытая дверь, через которую ворвется ветер обновления Церкви. Исходя из вашего скромного происхождения и вашей веры, вы тот, кто может восстановить Слово Крейца в его исходной простоте. Вы — острое лезвие, и вам придется срубить множество голов. Первой из них должна быть голова сенешаля Гаркота, второй — императора Менати, потом следует срубить головы викариев, кардиналов и придворных... Такова суть нашего завещания.

— Вашего завещания? Неужели... вы собираетесь нас покинуть?

— Господин генеральный секретарь! Разве только что в Склепе Оскопленных вам не шепнули два ужасных слова: Этой ночью?..

Когти ужаса терзали внутренности Фрасиста Богха. Он вдруг осознал, что был лишь марионеткой в костлявых руках муффия.

— Вы тоже научитесь использовать своих врагов, — пробормотал Барофиль Двадцать Четвертый. — Если их умело направлять, они становятся самыми надежными союзниками... Чтобы дать ответ на два остальных вопроса, мы не будем развивать тему Церкви, поскольку нам надо довести наш замысел до конца, а замысел состоит в том, чтобы поставить вас на высшую должность. Мы потратили значительную часть нашей энергии, чтобы направить ваших врагов по ложным путям. Для вас было бы роковым, стань наши враги вашими задолго до решающего события. До самого конца мы действовали так, чтобы сохранить эффект внезапности, застать наших хищников врасплох... Мы понимаем, что были посредственным пастырем, запутавшимся в низких инстинктах, которые управляют стадом. Перед тем как отправиться в адские миры — мы, конечно, не верим в ад, но из лени используем практичные формулировки, которыми кормим простые души, — мы решили сделать последнее дело, а именно избрать себе достойного наследника. Если мы сообщаем вам об этом сегодня вечером, то потому, что настал момент открыть вам всю важность вашей роли... Не ошиблись ли мы? Достаточно ли крепки ваши плечи, кардинал Богх, чтобы возложить на себя невероятно тяжкий груз? Ставка безумно высока: выживание человеческой расы. Это — ставка дамы Сибрит, это — ставка воителей безмолвия, о которых вы, конечно, слышали.