Пьер Бордаж - Мать-Земля

— Его нельзя так оставить. Он умрет от переохлаждения еще до выхода из города...

— Отдайте ему мою одежду, — прозвучал мрачный голос. Марти вышел из темного угла комнаты и подошел к ним.

— Я холода не боюсь, — добавил он, изобразив улыбку.

Хотя демон и был отделен от базовых имплантов чана, он усвоил исторические данные, сообщенные товарищами по заключению, и провел быстрый расчет шансов на выживание своего носителя. Женщина-жерзалемянка утверждала, что видела вмороженных в стену космин, и у него не было никаких объективных причин ставить ее слова под сомнение. Он оценил вероятность существования небесных странниц, как 98,25%. Напротив, в том, что касалось даты их прилета и способности снабжать кислородом и водой человека-паразита — эти два элемента были всего лишь словами в их священной книге, — вероятность падала до 14 %. Если же светоносный Жер-Залем был репродукцией Матери-Земли (рассуждения Робина де Фарта были достаточно убедительными), существовала крохотная, но реальная возможность, что одной из целей их миграции была Земля истоков, а следовательно, конечная цель его миссии: вероятность между 1,5 и 1,9 %. Чтобы выдержать холод, ему было достаточно ввести соответствующую программу нечувствительности в мозг Марти (100 %). И наконец, он видел лишь одно оружие, которое могло справиться с медвиграми цирка Плача: способности человека-истока Жека, который уже доказал свою силу перед гиенами ядерной пустыни. И демон решил воспользоваться новой возможностью. Он должен был не только оставить жизнь мальчугану, но и обеспечить его выживание. Кроме очень высокой (более 90 %) вероятности ошибки по дате прилета, метаболизму и цели космин, имелась неизвестная величина: уровень сопротивления Жека холоду. Не более пяти минут для самых сильных, сказал Сан-Франциско, значит, две-три минуты для ребенка восьми — девяти лет. К тому же требовалось невероятное сочетание обстоятельств, чтобы небесные странницы сели в цирке Плача, удаленном на несколько десятков километров от места их возможного приземления, за эти две-три минуты: 0, 012... 0, 058 %, если, с одной стороны, учитывать способность такого человека-истока, как Жек, воздействовать на внешние элементы, а с другой стороны, принимать в расчет некую неизвестную и незначительную величину, которая управляла людьми (то, что обычно называли «божественным вмешательством», чудом или колесом судьбы). Но в любом случае цифра в 0,012 % была выше 0,004 %, которая получалась, если бы он устранил Жека. Было иррационально не использовать крохотный шанс: в случае (весьма вероятном), что они не преуспеют, холод убьет Жека вместо него. Третий конгломерат Гаркота выберет нового человека-носителя, введет ему автономный ментальный имплант и бросит по следам последних врагов Гипонероса.

Феникс раздела Жека. Он очнулся, удивляясь, что находится в комнате. Над ним склонялись улыбающиеся лица Феникс и Сан-Франциско. Позади них он заметил Марти, который стаскивал с себя теплый комбинезон. Он понял, что ему приснился кошмар...

Княжеская стража в толстых комбинезонах, вооруженная светометами, явилась за ними через час, конечности пленников сковали короткими металлическими цепями, провели по коридорам и лестницам до площади Ториаля, где, несмотря на раннее утро, собралась громадная толпа. Вид молодого гока в одном легком белье и ребенка, укутанного в просторный кожаный комбинезон, вызвал смех и радостные восклицания среди собравшихся.

Абины в траурных тогах и шапках пурпурного цвета и несколько князей, в том числе и князь канадцев Ванкувер, вышли из потайной двери зала ассамблей и встали перед осужденными. Они сквозь зубы напевали непонятный набор звуков, напомнивший Жеку крейцианские молитвы, которые па и ма Ат-Скин быстро проговаривали в начале и конце еды.

— Абины, заклинаю вас, возьмите мою жизнь, но оставьте жизнь трем гокам! — громко произнес Сан-Франциско, когда они закончили свое песнопение. — Они прибыли на Жер-Залем полные доверия и не виноваты в прегрешениях, в которых упрекаете меня.

— Кто ты такой, чтобы отдавать приказания? — возразил один из абинов.

— Это не приказ, а просьба... Эдем без прощения становится адом, так говорит сурата Книги Космин.

— Прощение — всего лишь слабость, когда она касается гоков, — парировал князь Ванкувер с отвратительной кривой усмешкой. — Уведите их!

Проход по главной улице Элиана, тянувшейся на пять километров, занял три часа. Большинство жерзалемян теснилось в галерее, которая, хотя и была шире других, оказалась слишком узкой, чтобы вместить всех. Княжеская стража двигалась плотными рядами, пробивая дорогу плечами и ударами прикладов, но они не могли — или не хотели — мешать мужчинам бить Сан-Франциско и гоков, а женщинам хватать Феникс за длинные волосы и царапать ногтями ее щеки и шею. Осужденные столкнулись с тысячеголовой, тысячерукой, тысячеротой гидрой, бешеным зверем с глазами, сверкающими от ненависти. Она изливала свою ярость и неполноценность на обреченную пару, на гоков, которые имели наглость попирать священную землю Жер-Залема и осквернить храм с его восемью тысячами лет истории.