Рэй Брэдбери: Из праха восставшие

Мальчик кивнул. Взрослый мужчина встал.

— Дурацкий, конечно же, вопрос, ну да ладно. Она все еще говорит?

— Да, сэр. Подойдите поближе. Нет, совсем поближе.

Мальчик мягко подтолкнул мужчину под локоть. Далеко-далеко, у Карнакского храма, вздохнул пустынный ветер. Прах между лапами огромного льва взвихрился и осел.

— Прислушайтесь, — сказал Тимоти.

Откуда я беру свои идеи и сколько нужно времени, чтобы превратить идею в рукопись?

Когда — девять дней, когда — пятьдесят пять лет.

В случае «Из праха восставших» начало было положено в 1945 году, а завершилась работа над книгой только в 2000-м.

В случае «451° по Фаренгейту» идея появилась у меня в понедельник, а уже через девять дней был готов первый краткий вариант.

Так что все зависит от обстановки и настроения. Если роман «451° по Фаренгейту» возник необычно быстро, так и писался он в необычное время — это был период охоты на ведьм, ушедший в прошлое вместе с пятидесятыми годами и Джозефом Маккарти.

Семейство Эллиотов, герои «Из праха восставших», возникло еще тогда, когда мне было семь лет. Каждый год с приближением Хэллоуина моя тетя Нейва загружала нас с братом в свой дряхлый фордик и везла в Октябрьскую Страну собирать кукурузные стебли и оставшиеся в поле тыквы. Мы относили свою добычу в бабушкин дом, заваливали тыквами каждый свободный угол, складывали стебли на веранде и расстилали кукурузные листья от гостиной до внутренней лестницы и вверх, чтобы можно было не шагать по ступенькам, а соскальзывать.

Тетя превращала меня в колдуна с большим восковым носом и прятала на чердаке, сажала брата в засаду под ведущей на чердак лестницей и предлагала своим Хэллоуиновым гостям прокрадываться в дом в кромешной темноте. Вся атмосфера таких праздников была пронизана буйным весельем. С этой, воистину волшебной тетей (она была старше меня на какие-то десять лет) связаны у меня едва ли не самые дорогие воспоминания.

Лишившись общества своей бабушки, дядюшек и тетушек, я вскоре почувствовал, что следовало бы отразить их на бумаге в назидание потомкам. Мало-помалу у меня вызрела идея этой Семьи, людей в высшей степени причудливых, необычных, даже гротескных, которые вполне могли бы быть — а могли бы и не быть — вампирами.

К тому моменту, когда я закончил свой первый про них рассказ, мне было уже двадцать с небольшим, и я писал для журнала «Weird Tales» [27]по роскошной ставке полцента за слово. Я напечатал там значительную часть своих ранних рассказов, ничуть не помышляя, что эти рассказы далеко переживут опубликовавший их журнал.

Когда же мою ставку повысили до целого цента за слово, я почувствовал себя настоящим богатеем. Я писал рассказы и продавал их по пятнадцать, двадцать, иногда — двадцать пять долларов за штуку.

Цикл историй о Семье начался с «Семейной Встречи»; в «Weird Tales» ее не взяли. Они и раньше жаловались, что рассказы у меня какие-то не такие, и советовали писать что-нибудь традиционное — о кладбищах, предрассветном мраке, таинственных незнакомцах и кошмарных убийцах.

Однако, при всей моей любви к Марли, я не мог бесконечно эксплуатировать его и прочих призраков, водивших хороводы вокруг Скруджа. В «Weird Tales» хотели что-нибудь вроде Эдгарпоэвского «Амонтильядо» или ирвинговского призрака, швырявшего свою тыквенную голову [28].

А у меня такие не получались. Сколько я ни пробовал, мои рассказы неизменно сворачивали на что-нибудь этакое о человеке, который вдруг осознал, что внутри него находится скелет, — и до смерти испугался этого скелета [29]. Или о банке, в которой плавают жуткие, загадочные твари [30]. До поры до времени мне удавалось пропихивать эти рассказы в «Weird Tales», пусть и со страшным скрипом, однако, получив по почте «Семейную Встречу», они возопили «Хорошенького понемножку!» и отослали рассказ обратно. Я не знал, что с ним делать дальше, потому что в Соединенных Штатах было тогда очень мало покупателей на такой товар. По случайному импульсу я отправил «Семейную Встречу» в журнал «Mademoiselle» [31], где год назад напечатали мой коротенький рассказ, посланный мною точно так же, по случайному импульсу. Прошло много месяцев, я совсем уже решил, что бандероль где-нибудь затерялась, и вот вдруг приходит телеграмма из редакции, где говорится, что они там долго спорили, как бы так половче изменить мой рассказ, чтобы он гармонировал с их журналом, и в конце концов решили изменить журнал, чтобы он подходил под рассказ!