Игорь Зенин - Запредельное осмысление

Очень сложно мне было придти к этому выводу. На первый взгляд, вывод мой противоречит всей логике происходящего. Но, тем не менее, это именно так. На самом деле именно происходящее позволило сделать такие выводы.

Многое нужно еще рассказать. Даже не знаю, с чего начать. Начну я со знакомства с Анастасией. Более подробно.

Знакомство с Анастасией

Алеся, я уже описывал, как впервые увидел книгу "Анастасия", как искал ее по всему городу. Как я за одну ночь прочитал всю книгу и увидел девушку, мысленно лежащую около меня. Дальше я описывать не стал. Не "укладывалось" дальнейшее в голове. Сейчас трудно вспомнить, что хотела от меня тогда Анастасия, но часто, получив очередную порцию психотропной травли на улицах города от всех тех "танцоров", что видел, я приходил домой и на уровне подсознания материл Анастасию. Тем не менее, я чаще и чаще думал о ней и мысленно пытался с ней говорить. Ничего толком она не говорила. Я считал, что это я такой тупой и недогадливый. После выхода третьей книги, когда Анастасия "наехала" на великого предсказателя, я был поглощен только одним именно только Нострадамусом. Я четко и ясно осознал существование тайны вокруг этого Нострадамуса. Все чаще и реальнее возникало желание реально увидеть Анастасию и поговорить с ней. Но, тем не менее, я постоянно чувствовал какой-то подвох.

Однажды, после работы, я зашел в офис своего друга. Была пятница, и ребята пили водку. Угостили меня. В итоге, часов в двенадцать ночи, я шел домой. При этом чувствовалось, что Анастасия незримо находится рядом и пытается что-то заставить меня сделать. Я на уровне подсознания сопротивлялся, и наконец не выдержал и вслух закричал на всю улицу:

- Анастасия, я - не быдло! Запомни это, Анастасия, я - не быдло!!!

В ответ - тишина, Анастасия исчезла. Только теперь я понимаю, что уже тогда она пыталась меня заставить писать книги о ней. Происходило это зимой, в начале 1998 года.

В мае 1998 года я увидел биовизор, которые упоминал в "Вихрях": твоя комната в общежитии, Алеся, залитая ярким солнечным светом, потом мгновенный провал, а потом - радостное и счастливое лицо Анастасии. Информации дополнительной не было никакой, и я данный сон "связал" с разменом квартиры, о которой так долго мечтал...

Алеся, когда-то своим друзьям я говорил, что 1994 год я не забуду никогда. Это было связано с теми душевными переживаниями, что произошли в тот год: встреча с Мариной, невероятно сильное влечение, внезапная ее ярость, мои попытки поговорить с ней, смерть Андрея Коробко, и реальная, профессиональная слежка, знакомство с Нечитайло...

Но значимость и скрытую программу глобального подсознательного зомбирования 1998 года я не понял и не осознал. Летом 1998 года, во время мощного пси-зомбирования со стороны наших спецслужб, я видел улыбающегося мужика, брюнета, с кучерявыми волосами, который сидел на крыше твоего общежития. Опять же летом 1998 года я писал заявление в прокуратуру, и стукач Слава высадил меня напротив дверей твоего общежития...

Алеся, мне трудно вспомнить, (мне кажется, что ты говорила это) когда ты приехала в Новосибирск, но я точно знаю, что 7 июля 1998 года, ночью, ты обратилась в стоматологическую поликлинику с острой зубной болью, и смотрел тебя врач Новгородцев... Я смог раскопать даже это, Алеся... Медсестра нашла в базе данных твою медицинскую карту. Та самая, которой я давал свой роман "Отречение" с твоими правками. После выхода на работу после того, как была с переломом руки в течение трех месяцев на больничном, весной 2001 года. Судя по тому, что ты больше не обращалась в эту поликлинику, ты появилась в Новосибирске именно в июле 1998 года.

28 февраля 1998 года я дописал "Отречение". В марте этого же года я познакомился со Степаном. Ты его должна помнить - мы вместе, втроем сидели в маленьком кафе на площади Маркса, а после поехали с тобой ночевать к моим родителям, потому что твое общежитие уже закрылось. Вспомни, мы спали на кухне... Алесенька, вспомни, реальное имя Степана - Дмитрий, Дмитрий Рогозин...

Я абсолютно убежден, что Инна не диктовала мне роман "Отречение". Чье-то влияние на мое написание этого романа я вычислил по скорости написания. Вот это место из второй части:

"До недавнего времени я был убежден, что пишу научную фантастику, но, как оказалось, это не так. Дело в том, что в среднем в один день я мог написать только половину листа текста. Больше, сколько ни сиди, не получалось. Если садился за компьютер через день - рождался лист текста, через три - два листа. Если садился раз в неделю, то сразу из-под пальцев выскакивало около четырех листов. Другими словами, я логически вычислил, что пишу эту повесть в режиме автоматического письма. Скажу честно - истинный автор мне не известен, но я догадываюсь, кто это.