Алексей Зензинов: Поезд 666, или число зверя

друга. Писатель, поколебавшись, шагает вслед за Дрюнделем.

Мелькание и грохот прекращаются, снова сменившись ровным светом и

мерным постукиванием колес.

В коридор выскакивает Дрюндель.

Дрюндель (с ухмылочкой) . Тело уложено, хотя и не обмыто.

Женщина. А что это вы обмывали до посадки в поезд?

Дрюндель. Праздник армейской корочки. Объясняю в двух словах.

Послали нас после учебки комаров кормить в Забайкальский военный

округ, и двадцатого же августа, только позапрошлого года, мы

тянули кабель на учениях. Про нас в штабе на пару дней натуральным

образом забыли. До полевой кухни - километров двадцать, тушенку

съели накануне, так что оставалось грызть сухари, да друг другу

рассказывать, чем нас кормили на гражданке соответственно бывшая

жена, тетушка и маманя. Тогда-то мы и решили, провались все на

фиг, но двадцатое августа - это свято, это один раз и на всю

жизнь, вроде аппендицита, и потому каждый год мы этот день обмоем,

как положено. И вот, подгадали, - страну путчит, а у нас праздник...

Женщина. А для чего же вы в Москву наладились? Защищать Белый дом

от идиотов?

Дрюндель. Не знаю. В Москве живет ротный, который Писателя посадил

на губу за три дня до дембеля. Вам, дамам, не понять, но друган

наш по такому поводу чуть не повесился на солдатском ремне

дежурный забыл отобрать. Вовчика тогда в другую часть направили,

так спасибо, я в окно заглянул и увидел, как Писатель в петлю

пристраивается. Я и думаю: может, Писатель, отыскал ротного? Если

так - я с радостью займусь воспитанием старшего по званию.

Женщина. И для этого надо было втроем собираться!

Дрюндель. Обязательно! В армии у нас у всех что-то отбили: у

Вовчика - ум, у Дрюнделя - честь, у меня - совесть. Все мы калеки

несостоявшейся третьей мировой, но когда собираемся вместе, снова

в полном комплекте.

Уходит.

Проводница (Юле) . Ваши билеты! И деньги за белье, если будете

брать.

Юля. Сейчас. У меня там сын спит, подождите секунду. (Заходит в

купе и возвращается с билетом.)

Проводница. Ну, да, это вы с младенчиком были... Сочувствую. В такое

время с детьми в столицу...

Женщина. Не говорите! Просто жить страшно. Вы как думаете, кто же

верх возьмет, президент или эти самые идиоты?

Проводница (проверяя билет) . Наши победят, милочка.

Женщина. Вот и я говорю: президент. Знаете, я как-то в Москве

встретила его в трамвае на Садовом кольце..

Проводница. В трамвае?

Женщина. Ну, да, еду я, трамвай остановился, и тут он заходит

такой красивый, такой большой! Я кинулась было место ему уступать,

а он отнекиваться начал. Я, говорит, постою, не помру, говорит.

Тут я наглости набралась и спрашиваю: когда же у нас все как надо

будет? А как, говорит, изберете меня президентом, так все и будет,

как надо. И перед тем, как сойти, подмигнул и ущипнул меня за

попу.

Проводница. За попу?

Женщина. Да, потом неделю синяк оставался (показывает на левую

ягодицу) - всем подругам показывала... Почему запомнилось - я как

раз с той поры коммерсую, а вскоре мы его избрали, значит....

Активный мужчина!...

Проводница. Активный, говорите? Не знаю, на брудершафт с ним не

пила. (Заходит в следующее купе.)

Голос старухи. Где ж ты, доченька? Такой ли ты была? Мамусей

называла, подаркам моим радовалась, а теперь спихнула мать от себя

подальше? За что ж ты меня так, дочка?

Женщина (заглядывая в первое купе) . Мама, ты меня зовешь?

Голос старухи. Нет. С чего бы?

Женщина. А с кем ты тогда разговариваешь?

Голос старухи. Ни с кем. Померещилось тебе.

Женщина. Тьфу! (Юле.) Вот всегда так!

Женщина и Юля уходят к себе. В вагон возвращается заметно

посвежевший и повеселевший интеллигент. Наталкивается на вышедшую

из купе проводницу.

Интеллигент. Вот билет, да? (Предъявляет билет.)

Проводница (убирая билеты в сумочку) . Ладно, справляй нужду в

санитарной зоне, хоть и не положено. (Торжественно отпирает

туалет.)

Интеллигент. Спасибо, но не надо, да? Я потерплю как-нибудь...

Проводница. Было бы предложено... (Ворчливо.) Ходят тут, немытые, а

потом полотенец недосчитаешь. (Объявляет.) Остановка Касымово!..

Уходит. Интеллигент курит в хвосте вагона и глядит в окно. Поезд

замедляет ход и останавливается. Гремят дверь и сходни. Через

минуту состав снова приходит в движение. Проводница возвращается в

вагон и начинает разносить белье.

Перегон второй. Касымово - Рамешки