Филип Фармер: Иисус на Марсе

— Но горе лицемерам, кто скажет «я верую» лишь для получения дара жизни! Ибо будут они отысканы и брошены во тьму внешнюю!

И при этой угрозе доброта исчезла с лица Иисуса, и пламя обещанного ада вспыхнуло в его глазах.

— Горе вам, говорю я, сердца змеиные! Не надейтесь обмануть меня, ибо отысканы будете!

Отец дал вам все добро жизни, и вы обратили его во зло! Но когда Отец дает, ничего не дает Он даром! Чтобы получить, вы должны давать!

Глядя на экран у себя в каюте, Орм представил себе, какой эффект произведет на людей обещание бессмертия. Да, конечно, многие об этом уже слышали, поскольку некоторые правительства не вырезали это из прошлых передач. Но в большинстве государств эту весть не допустили к трансляции.

В этот момент большинство зрителей на Земле думали, что передача окончена. Что еще может он пообещать? И тогда Иисус сообщал им о надежде на воскресение всех умерших. Он не сказал, что это случится в ближайшую сотню или две лет, но говорил определенно.

Вот это оно и есть, подумал Орм. Теперь подпишутся все. За бессмертие они пойдут на все. Большинство, по крайней мере. И Новый Мир, Царствие Небесное и правление Мессии начались. Пока они победят, может пройти время, но дело началось, и ничто его не остановит.

Неужели они не видят, что то же самое пообещал бы и дьявол? Но… этот человек может выполнить свои обещания. Но и дьявол, наверное, мог бы. И дьявол тоже считал бы себя добрым. Разве зло верит, что оно зло? Все считают себя хорошими. И Гитлер, и Сталин, и Мао, Наполеон и Александр Великий, Юлий Цезарь и Аттила, и Навуходоносор — все считали, что они-то на стороне добра.

Разница между ними и Иисусом лишь в том, что Иисус способен творить добро. Но это — коварное добро, которое не прямо, но изощренно приведет к изощренному злу.

Ничто его не остановит. Если только… но что может сделать он, один человек?

На следующий день «Зара» совершила деяние, которое в умах большинства могло считаться только добром. По всей земле все ракеты с ядерными боеголовками и все пушки с атомными снарядами вдруг расплавились. Снова были подавлены все каналы радио и телевидения, и по ним вновь прошла прямая передача с «Маранаты».

— Конечно, — сказал Иисус, — великое горе для тех, кто ненавидит людей и любит войну. Я сотворил бы зло, если бы уничтожил ракеты лишь одной страны и не тронул других. Но я беспристрастен, я не выбираю сторон, говоря: вот это добро, а это зло. Змеи, наследники развращенных поколений, вы все повинны! Покайтесь и взмолитесь Господу от всего сердца вашего, ибо лишь Он может оградить вас от вас самих!

Были, конечно, протесты, и на них снова не было ответа.

Иисус снова просил разрешения на посадку возле Иерусалима и снова получил отказ. Кнессет не мог решиться, и в государстве Израиль был объявлен комендантский час. Улицы патрулировались полицией и солдатами. И это была не единственная страна, где ввели военное положение.

На четвертый день утреннее небо Ближнего Востока окрасилось в кровавый цвет. На несколько часов солнце заволоклось дымкой и стало почти черным. А луна стала красной, как кровь.

Бронски, глядя в телевизор, заметил:

— Это наверняка работа «Зары». Представляешь себе, какая нужна мощность и какие средства для управления такой энергией? Несомненно, Бог отцов наших с нами!

Орм ничего не ответил. Он думал, не ошибся ли он. Но вспомнил сияющую фигуру у своей постели и укрепился духом.

На пятый день Иисус снова попросил разрешения на посадку.

— О люди с малым умом и еще меньшей верой! Зачем ожесточаете сердца свои? Чем же убедить вас, что я — Помазанник Небесный?

Кто верит в меня, тот верит не в меня, но в Него, пославшего меня. И кто видит меня, тот видит не меня, но Его, пославшего меня. Я пришел в мир, как свет, дабы каждый, кто верит в меня, не остался во тьме. Вы, Дети Тьмы, вы можете стать Сынами и Дочерьми Света. Но вы повинны склонить выи свои и смягчить сердца ваши!

Он говорил по-английски без малейшего крешийского или ивритского акцента. Его произношение соответствовало канадскому, торонтскому, несомненно, заученному из записей разговоров Орма на Марсе. Его могли понять миллионы людей, а для тех, кто не мог, шел закадровый перевод или титры на языках, известных Бронски или Ширази: иврите, арабском, хинди, мандаринском диалекте китайского, суахили, испанском, французском, немецком, итальянском, фарси, русском, польском, греческом и португальском.

Даже в далеких деревнях всегда мог найтись человек, способный перевести с английского для своих односельчан.